Арие Бен-Цель - Очень узкий мост

На причале его провожало много людей. Почти все сотрудники, Феликс, Лана. Он не знал, что будет дальше и когда опять ее увидит. Было грустно.

Марвин предоставил ему лучшую каюту на корабле. Салон был величиной примерно пять на шесть метров, спальня немного меньше, но эта роскошь была ни к чему. Первые полтора дня Кфир посвятил обширному и обстоятельному отчету. Оставшееся время, когда уставал от чтения, слонялся по судну, скучая. На четвертый день они пришли в Хайфу.

Процесс возвращения домой, за исключением некоторых нюансов, не отличался от всех предыдущих. Несколько дней пребывания в Тель-Авиве на время дебрифинга. На сей раз нормальная гостиница в приморской черте города. После этого, наконец-то дом, Эйлат, смешанные чувства, и хорошо, и тоскливо.

В Тель-Авиве никто из сотрудников даже не упомянул во время встреч о возможном участии Кфира в предстоящем «курсе дипломатов». Он же, в свою очередь, никого не спрашивал.

Постепенно вливаясь в свою эйлатскую жизнь, он все чаще мысленно возвращался назад, пытаясь проанализировать свое поведение. Как можно было поступить иначе, чтобы теперь не быть в таком состоянии неизвестности? Ответа он не находил. Как и прежде, оставалось ждать и надеяться. Зарплата, поступавшая на банковский счет, а также отсутствие сообщения о прекращении работы в министерстве, были обнадеживающими признаками. Кроме этого, после встречи с главным в Москве никто не повторял ультиматума, связанного с Таджикистаном. Шли недели, но никаких новостей не было. Если бы ему только пообещали, что пребывание в Таджикистане будет ограничено определенным сроком, с последующим возвращением в Одессу, он бы с радостью пошел на этот компромисс. Он был готов оставить в подсознании сомнения, связанные с исполнением министерских обещаний.

Не понятно, была ли это игра на истощение со стороны начальства, но если и была, то сыграл он хорошо. Наконец-то раздался долгожданный звонок! Кфиру сообщили время и место начала «курса дипломатов», а также – как туда добраться. Никаких ультиматумов не последовало. Он опять парил в воздухе!

Курс проходил в живописном месте в центре страны, на окраине современной деревушки. Курсантов расселили в весьма комфортабельных комнатах по одному. Вся территория комплекса напоминала сад. Единственной относительно большой постройкой была столовая.

Кфир опоздал на несколько минут, долго разыскивая свой класс. Когда же зашел, все уже сидели на своих местах, а перед учениками выступал его старый знакомый с проницательным взглядом. Среди курсантов он узнал несколько своих коллег, занимавших параллельные ему должности, несколько сотрудников из Тель-Авива, а также некоторых людей, которых до сих пор не встречал. Начальник, приветствуя собравшихся, вкратце описал цели работы, а также условия, в которых ее приходится выполнять. Когда Кфир протискивался к увиденному свободному месту, пытаясь привлечь к себе как можно меньше внимания, оратор с несвойственным для него дружелюбием сказал: «Так что иногда наша работа может проходить и под огнем и, обращаясь к Кфиру, добавил: Верно, Бен-Гай?» Кфир слегка кивнул и, ни на кого не смотря, продолжил добираться до заветного стула, ругая себя за опоздание. Все внимание было обращено к нему.

Программа курса была очень насыщенной. Предстояло заниматься практически целый день, вплоть до вечера. В программу обучения входили лекции лекторов из министерства, а также лекторов-гостей, визиты в различные государственные ведомства, проигрывание различных ситуаций, а также индивидуальная семинарская работа.

Несколько месяцев проведенных на курсе были для Кфира как пребывание в доме отдыха. Как всегда он вставал рано, делал зарядку, а затем несколько раз обегал территорию всего комплекса. После душа, перед завтраком, будил Шмиля, своего соседа, любившего поспать, и шел в столовую. После завтрака они собирались в классе в ожидании очередной лекции.

Нельзя сказать, чтобы сложность учебы производила на Кфира впечатление, в отличие от некоторых коллег, жаловавшихся на большую нагрузку. Скорее наоборот, имея за плечами университетский опыт, ему не хватало той глубины и интенсивности, которые он испытал на своем факультете. Так называемая «рыхлость противника» позволяла расслабиться, что соответственно не сопутствовало оптимальной реализации ресурсов, которые он обнаружил когда-то во время учебы в университете. Экзамены сдавал неплохо, без особого напряжения. Единственное, что его несколько беспокоило, это семинарская работа. Дело было в том, что подобные вещи он никогда не писал на иврите. Однако, как в старые добрые времена, еще на раннем этапе курса выбрав тему, Кфир начал подбирать материал в местной библиотеке. Это была единственная работа по истории, которую он когда-либо написал. Ощущение от этого труда было таким же, как и сам курс, когда он сравнивал это с учебой в университете. Его университетские работы отличались глубиной и соответственно оценивались профессорами. Вне сомнения, удельный вес этого маленького исторического исследования очень не существенен по сравнению с тем, к чему он привык. Однако учитывая факт, что Кфир не был историком, можно было считать работу удовлетворительной.