Эдвард Резерфорд - Париж

Тома любил наблюдать за работой строителей мостов или зданий. Однажды, не предупредив родителей, он сообщил старшему мастеру, что увольняется. Неделей позже он вступил в монтажную бригаду в качестве самого младшего подсобника клепальщиков. Трудились они на строительстве железной дороги.

Мать, узнав об этом, пришла в отчаяние.

– Ты не понимаешь, – рыдала она. – Подсобники могут заболеть. Могут получить травму. Ты же не всегда будешь молодым и сильным. Но тот, у кого есть ремесло, будет работать под крышей и у него всегда будут деньги.

Но Тома не слушал.

Чтобы попасть на вокзал Сен-Лазар, нужно было всего лишь прогуляться к юго-западу от Монмартра. Вокзал связывал столицу со многими городами Нормандии, постоянно прокладывались новые пути, а помимо того, всегда было много ремонта и переделок.

Всю вторую половину 1885 года и весну следующего Тома Гаскон работал в монтажной бригаде. Каждое утро он выходил из дому и преодолевал два километра до вокзала Сен-Лазар. В свободные дни он продолжал прогулки по различным районам Парижа в надежде снова увидеть свою незнакомку. К концу весны он признал, что его поиски бессмысленны, но все равно уходил гулять не реже двух-трех раз в месяц – скорее по привычке, чем из каких-то иных соображений.

– Пора тебе поискать другую женщину, – заметил ему как-то Люк. – Ты слишком верный влюбленный.

– Нужно быть верным, – ответил с улыбкой Тома.

Юный Люк только пожал плечами.

В мае 1886 года объявили конкурс. И очень вовремя. До столетней годовщины Великой французской революции оставалось всего три года, а ведь это, по мнению всех французов, было самым значимым событием в истории человечества (ну, за исключением, быть может, рождения Христа). Следовательно, Париж должен принять еще одну Всемирную выставку, причем небывалую по масштабам. В качестве входной арки на мероприятие республика хотела возвести что-нибудь выдающееся. Никто не знал, что именно, но предполагалось, что эта конструкция должна заставить весь мир разинуть рот от удивления. Первого мая город попросил присылать проекты. В срочном порядке.

И проекты вскоре стали поступать. Многие оказались банальными. Некоторые абсурдными. Другие технически невозможными. Один был, по крайней мере, в должной степени драматичным: в нем предлагалось построить копию гильотины. Однако эту идею сочли слишком мрачной. Захотят ли посетители мировой выставки проходить под огромным лезвием? Вряд ли.

И власти всерьез задумались над проектом месье Эйфеля.

Свой проект железной башни он предложил раньше многих, однако конкурсной комиссии он понравился не сразу. Несомненно, огромная металлическая конструкция была смелой. Она была современной. Возможно, несколько уродливой. Но после того как комиссия рассмотрела все проекты, на первый план вышло следующее соображение: коли мостостроитель Гюстав Эйфель сказал, что сможет построить эту башню, он ее построит. Он уже доказал свои способности при создании статуи Свободы.

Весь Париж следил за конкурсом. Когда объявили победителя, было много протестов. А вот Тома Гаскон, как только увидел проект башни в газете, сразу понял, чем хотел бы заняться.

– Я собираюсь работать у месье Эйфеля на строительстве башни, – сказал он семье.

– А как же железная дорога? – спросила мать.

– Не важно.

Чтобы возвести такую башню, потребуется много монтажников-металлистов. Он намеревался первым предложить свои услуги.

Иногда Тома беспокоил характер младшего брата. Не слишком ли он опекал Люка, не навредил ли ему своей братской любовью?

Люк последовал совету Тома и в школе прослыл мальчиком, который умеет смешить. В последние годы черты его лица окончательно оформились, он отрастил волосы и стал еще более походить на итальянца. Он был умен и практичен. И все же Тома казалось, что Люк имеет склонность к лени и слабодушию. Поэтому он пообещал себе заняться исправлением брата. Частью его программы был совместный с Люком долгий поход, и назначил он его на одно воскресенье октября.

Когда они пустились в путь, в лучах утреннего солнца горели красками опаленные осенью листья. Люк посмотрел на облака, набегающие с запада, и сказал, что, по его мнению, собирается дождь, но Тома лишь велел не говорить глупостей: его вообще не волнует, будет дождь или нет.

На самом деле Тома, едва проснувшись, почувствовал первые признаки простуды, однако такие мелочи не могли помешать ему в осуществлении важной задачи по воспитанию в брате мужских качеств.