Сара Раттаро - Я сделаю с тобой все, что захочу

– Синьора, я понимаю всю сложность ситуации, но сейчас вам нужно подумать о дочери. Пожалуйста, следуйте за медсестрой, она объяснит вам порядок процедуры.

Подумать о Луче? Незнакомый мужчина только что попросил меня подумать о моей дочери. Я действительно сейчас настолько неадекватна?

Моя голова начала болезненно пульсировать, как будто налилась кипятком. Я попыталась глубоко дышать, взять ситуацию под контроль, но ничего не выходило – ни одна картинка не складывалась перед глазами. В голове мелькали кадры из прошлого и наталкивались друг на друга, как автомобили в цепной аварии.

Где же Карло? Сейчас он был нужен мне как никогда. Ни говорить, ни думать я не могла, потому что моя голова набилась ватой.

Доктор пристально посмотрел мне в глаза, пытаясь вывести меня из оцепенения, и спросил:

– Вы можете связаться с биологическим отцом Луче?

Помолчав немного, чтобы я поняла, что речь идет не об оскорбительном любопытстве, а о надежде на спасение, он добавил:

– Было бы неплохо проверить и его.

– Не знаю… – пробормотала я и снова погрузилась во мрак.

В моем случае воспоминания о прошлом вызывали такое же ощущение, как если бы я распахнула окно небоскреба на высоте восьмисот метров от земли и посмотрела вниз. Ощущение падения в без дн у.

Я умела хранить секреты, но оказалась совершенно безоружной перед лицом правды. Я была готова лгать, но не признаваться.

Вот где слабое место моей тайны: я могла скрывать ее ото всех, но не от науки. Спасти меня могли лишь особые отношения между пациентом и его врачом, но и тут я опоздала.

В моей голове зазвучал голос медсестры:

– Синьора, снимите, пожалуйста, жакет. Мне нужно взять кровь.

Я автоматически подчинилась и попыталась повесить жакет на спинку стула, но он упал на пол, впрочем, мне было все равно.

Медсестра подняла его и повесила на вешалку у дверей кабинета.

Я посмотрела на свою помятую блузку и стала одергивать ее, пытаясь разгладить, но так, чтобы не выставлять напоказ лифчик пуш-ап. Медсестра недружелюбно наблюдала за мной, держа в руках жгут, и я оставила блузку в покое. Улеглась и отвернулась к окну с открытыми ставнями, положив правую руку на кушетку и страстно желая, чтобы все это закончилось как можно быстрее.

Медсестра попросила меня подвинуть руку поближе к краю и несколько раз сжать кулак. Потом, протерев кожу ваткой с дезинфицирующей жидкостью, от запаха которой я вздрогнула, попросила не двигаться.

Я почувствовала укол, услышала щелчок жгута, моя рука освободилась. Женщина посоветовала мне не вставать пару минут, а потом, взглянув повнимательнее, спросила:

– Как вы себя чувствуете?

– Плохо, – ответила я.

Не желая вдаваться в подробности, она повернулась, взяла мой жакет и положила его рядом со мной на кушетку.

– Мы закончили. Можете одеваться и идти к дочери.

У дверей она добавила:

– Мне очень жаль. Удачи вам.

Массимо был ненадежным, подозрительным, нудным – словом, совсем не таким, как надо. Липкий как мед, неотвязный, как тягостные раздумья, он сковывал по рукам и ногам.

Даже представить себе, что между нами возникнут близкие отношения, было невозможно, но промежуток между мыслью и поступком подчас ничтожно мал.

Это произошло летним вечером. Довольно сложно в деталях рассказывать о каком-то событии, если ты прокручивала его в голове десятки тысяч раз, но так и не смогла объяснить себе, как это вышло.

Его лицо осветилось чудесной широкой улыбкой, и я пропала.

Я обо всем позабыла, Луче.

Если ты спросишь меня, сколько времени нужно, чтобы влюбиться, я отвечу: «Хватит пары секунд».

Он был как заходящее солнце на горизонте. Как скороговорка, которая крутится в голове. Как начало классического стихотворения. Как неожиданные объятия.

Но я не была одинока и в эти объятия потащила еще и Карло и всю свою жизнь с ним.

Мы уже давно были вместе, когда я познакомилась с Массимо.

Это стало игрой – чем-то вроде вызова судьбе.

Понятно, что у всего есть начало – то вполне конкретное мгновение, когда ты еще можешь изменить ход событий. Тот самый перекресток, на который позже можно мысленно возвращаться и думать: «А если бы я пошла по другой улице? Если бы сделала другой выбор? Если бы прислушалась к голосу разума?» Я этого мгновения вспомнить не могу, Луче. Не знаю, когда именно все началось: это уже жило во мне.

В конце сентября я решила отдать печатать фотографии нашего с Карло отпуска, который нам впервые удалось провести без его матери. Заезжая на маленькую парковку у магазина, я случайно задела мотоцикл и уронила его на землю. Раздался пронзительный скрежет металла.