Сью Таунсенд - Адриан Моул - Годы капуччино

Пока я плескался в душе, кто-то просунул под дверь открытки от членов семьи Моул.

Открытка от мамы была крайне бестактной: карикатурный лысеющий тип (совсем непохожий на меня) спрашивает: «Мне за тридцать, вы не подскажете, как взойти на Капитолий?»

Открытка от отца изображала зеленое поле для игры в крикет, несколько черных лабрадоров с различных точек пристально наблюдают за игрой. По ступеням трибун спускается женщина с подносом сэндвичей. Все зрительницы в красивых платьях, шляпках и туфлях на высоких каблуках. Отец написал: «Вот это были времена! С днем рождения, Адриан, от папы и Тани».

Позвонил на Би-би-си Джону Берту, но его секретарша сказала, что он на совещании. С удивлением обнаружил, что ей ничего не известно о «Белом фургоне»! Весь день звонил через различные промежутки времени, но мистер Берт, видимо, проводил совещание за совещанием. В 4 часа вечера собрались у мамы, чтобы отметить моей день рождения в узком кругу: торт «Спайс герлз» и готовая упаковка с праздничным обедом из магазина «Маркс и Спенсер», который мама как следует не разморозила. В честь меня провозгласили тост и выпили бокал игристого вина. Рози подарила мне находку, обнаруженную на «багажниковой» распродаже: томик рассказов Чехова в кожаном переплете.

— Он ох… воняет плесенью, но ее можно отчистить.

Поблагодарил сестру от всего сердца. По всей видимости, в моей семье только она меня понимает. Мама начала причитать, когда Гленн подцепил мини-пиццу ножом и запихнул себе в рот, поэтому я увел их с Уильямом домой.

В 11 часов вечера случилось необычайное событие: раздался стук в дверь. Я отложил книгу Ли Солка «Что, по мнению детей, должны знать родители» и сошел вниз. На пороге стояла коробка. Я затащил ее в дом и открыл крышку. Оттуда выплыл воздушный шар и взмыл к потолку. Открытка внутри коробки гласила: «Хочу тебя, тоскую по тебе».

Кто бы это мог быть, дорогой Дневник?

6.30 вечера.

Джона Берта вновь нет на рабочем месте, он на семинаре «Образы и ценности». Секретарша не смогла сообщить мне его распорядок дня. Позвонил Брику, но он тоже ничего не слышал. Попросил позвать Бостон.

— Она больше здесь не работает, Энди, — сообщил Брик. — Бостон типа свихнулась, и мне пришлось ее уволить. Вернулась на свое хреново Восточное побережье.

В обычное время пришла миз Элеонора Флад. Воздушный шар привел ее в восхищение.

— Я не знала о вашем дне рождении, — сказала она.

Невыразимое облегчение.

По-видимому, продажа «Потрохенно хорошо. Книга!», вопреки ожиданиям, идет вяло. Издатели поговаривают о том, чтобы уценить часть тиража, а остальное пустить под нож. Судя по всему, У. Х. Смит где-то прячет машину, которая превращает книги в удобрение. Мой родной отец, известный книгофоб, наверняка получил бы массу удовольствия, наблюдая за работой этого уничтожителя литературы.

Позвонили из «Румяной корочки» и попросили присутствовать в четверг на передаче «Поздно ночью с Дереком и Джун». Дэв Сингх отказался, сославшись на стресс. Он ложится на неделю в психушку. Шоу «Дерек и Джун» снимается ночью в малогабаритных квартирках Сохо. Я сказал, что мне нужен номер в гостинице, так как мне не хочется ехать в оба конца в одну ночь из опасения заснуть за рулем.

Рози согласилась посидеть с детьми.

Никаких известий из Би-би-си. Из газеты «Обзервер» позвонил какой-то мужик по имени Ричард Брукс и спросил о деталях сделки с Би-би-си. Он сказал, что впервые прочел сценарий «Белого фургона» три недели назад. Когда я спросил, где он его достал, он сказал, что в клубе «Граучо» сценарий ходит по рукам. Не знаю, как себя чувствовать: польщенным или взбешенным.

На протяжении всего интервью я молился, чтобы никто из моих знакомых сегодня ночью не смотрел «Поздно ночью с Дереком и Джуди». Сначала мне пришлось солгать, будто я сижу за их кухонным столом, тогда как на самом деле мы находились в дерьмовой маленькой «студии» в районе красных фонарей. Затем к моему изумлению Дерек сказал в прямом эфире:

— Ведь мы же старые друзья, правда, Адриан?

Похоже, он пытается подражать мистеру Бину. Дерек открыл «Потрохенно хорошо. Книгу!» на рецепте куриных потрохов в пастернаке и принялся зачитывать вслух.

Все время, пока Дерек читал, жирные плечи Джун тряслись. Само интервью они вели до смешного непрофессионально. Дерек и Джун высказывали замечания по поводу моей внешности, затем перестали меня замечать и начали болтать друг с другом о том, как они провели отпуск в трейлере в каком-то Инголдмеллсе [103]. Съемочная бригада почему-то смеялась до истерики над каждым их пошлым высказыванием. Потроха этих людей совершенно не интересовали. Меня снедали гнев и унижение. Как только передача закончилась, я стремительно покинул студию.