Лия Флеминг - Забытые письма

– Спасибо, я не голодна. – Сельме хотелось только одного: поскорее остаться одной.

– Ну, как знаешь. Но постарайся не слишком переживать. Похоже, этот молодой человек не очень-то был достоин твоего внимания.

Как она может так говорить? Она же совсем не знала настоящего Гая – доброго, любящего Гая! Как могут они так легко отмести его смерть, словно это что-то незначащее? Все ее тайные надежды рухнули, все глупые фантазии, будто ее отправили сюда для ее же спокойствия и скоро она вернется домой и он снова станет ухаживать за ней, разбились вдребезги одной лишь короткой фразой.

Бросившись на кровать, она разрыдалась.

О, Гай, у нас было так мало времени, ты прожил такую короткую жизнь, не скакать нам больше галопом на Джемайме, никаких больше вечеров под звездами, никакой любви. Жизнь твоя скошена так легко, словно трава.

Горло сдавила печаль. Ее жизнь никогда больше не будет прежней.

Гай проснулся в бараке – неуёмные клопы разошлись вовсю, и ноги нестерпимо чесались. Они вызвались перегнать лошадей из города обратно на корабль и теперь ночевали на южной окраине Галифакса, что в канадской Новой Шотландии. Ночка выдалась беспокойная, к тому же он еще не отошел от прогулки по портовым барам. Экипаж парохода «Святая Феломена» праздновал успешное пересечение Атлантики – зигзагами меняя курс, под охраной конвоя они миновали все подводные лодки. Эскорт доставил их в Бедфордскую бухту – идеальный причал, чтобы собрать конвой назад к берегам Франции.

Команде дали увольнительную и отпустили на берег, и они отправились к темным улицам Галифакса. Город был полон матросов, морских офицеров, повсюду в ожидании погрузки высились ящики, а дамы, обращавшиеся за помощью, норовили сэкономить на каждом пенни.

Закинув руки за голову, Гай лежал и думал. В какой же новый мир он попал, когда в ливерпульских доках записался в торговый флот! Он провел кошмарный год на торговых судах. В октябре, когда они шли в Скандинавию, их конвой был разбит, «Мэри-Роза» и «Стронгбой» затонули в Северном море. Ходили слухи, что если атлантические конвои не пробьются, то в Лондоне остается запасов еды всего на шесть недель.

Покинув Хольт-парк, он сел на поезд и поехал прямиком в Ливерпуль на Лайм-стрит, собираясь вернуться на службу Ее Величеству. Сочинил какую-то белиберду – как он якобы заболел, его ограбили, украли все вещи, документы, а подписывался он теперь именем Чарльз Эртур Вест – и согласился на первую же предложенную ему работу, простым палубным матросом.

– Что-то не похож ты на матроса, – с подозрением оглядел его офицер.

– Я был болен. Свежий воздух пойдет мне на пользу, – отвечал Гай, стараясь смазывать гласные и маскировать свое аристократическое произношение.

Собеседник с удивлением посмотрел на него. Уж офицер без труда узнает товарища. Но он лишь пожал плечами.

– Что ж, вот твои бумаги.

Все просто. Им отчаянно не хватает людей. Ну так и Гай был в отчаянии, а теперь вот вдоль и поперек бороздит Атлантику, научился держаться в качку, не новичок вовсе, а закаленный морской волк. Когда узнали, что он умеет обращаться с лошадьми, освободили его от кое-каких обязанностей и отправили на берег, чтобы он постарался успокоить бедных животных, которых отправляли во Францию. В конюшне попахивало, лошади нервничали, лягались, но, когда их собрали вместе, привычка к табунному укладу взяла верх, и они несколько поутихли. Но порой он готов был броситься к несчастным тварям и нежно их утешать, как Фрэнк Бартли.

Команда подобралась сплошь из суровых ливерпульцев – грубых, приземленных, надежных, как его солдаты когда-то, и только бурное море да туман были им друзьями. Никак они не могли взять в толк, отчего он подвергает себя опасности.

Он старался держаться своей легенды: йоркширец, был ранен в грудь, списан в тыл по медицинским показаниям, и теперь вот ищет приключений.

Знал, что почти все они думают – он в бегах. «Что, девицу обрюхатил?», «О, ее отец гоняется за тобой с ружьем?». В ответ он только смеялся и не пытался оспаривать их догадки. Пусть думают, как им больше нравится. А сам он просто радовался, что оказался так далеко от того кошмара, который не прекращался в Европе. Нет, он не дезертир. Его работа теперь ничуть не менее опасна, чем на фронте, но, кажется, эта тактика, когда корабли следуют плотной группой под прикрытием конвоя, срабатывает – неприятель не может до них добраться.