Джин П. Сэссон - Мольба Мариам

Через две недели после моего возвращения в Джедду мне позвонила перепуганная Надия. Она сказала, что мой сын больше не сможет жить у нее.

— Мариам, я хочу, чтобы он сейчас же покинул мой дом.

Мы с Халидом надеялись, что конфликт рассосется и Дюран сможет остаться в колледже. Но на всякий случай Халид подал бумаги на получение визы для Большого Дюрана, чтобы он мог приехать в Джедду.

Как мы и надеялись, Дюран и Надия помирились, и он пробыл у нее еще три недели. Но потом они вновь поссорились из-за того, что Дюран хотел пойти в клуб, а Надия считала его еще слишком юным для такого времяпрепровождения. Дюран переехал от Надии к тете Шагул и пробыл у нее до тех пор, пока не получил визы в Саудовскую Аравию.

Однажды, когда мы с Халидом отправились в гости, у нас зазвонил телефон. Когда горничная сняла трубку, она услышала мужской голос, кричавший по-английски и интересовавшийся моим местонахождением. Когда она сказала, что меня нет дома, мужчина потребовал к телефону Маленького Дюрана. И когда мой маленький сын взял трубку, мужчина прокричал ему: «Я убью твою мать, Дюран! И тебя я тоже убью!»

Мой маленький сын был потрясен. Мы все решили, что это был Каис, хотя и не могли понять, как ему удалось найти наш номер телефона, который нигде не значился.

Большой Дюран приехал в Джедду спустя несколько недель. Маленький Дюран был в восторге оттого, что ему наконец удастся встретиться со своим старшим братом, о котором он так много слышал.

И когда я увидела рядом своих сыновей, сердце мое переполнилось радостью. Разве я могла заподозрить, что человеком, так напугавшим Маленького Дюрана, был мой старший сын?

Я не могла вступать в конфронтацию с Большим Дюраном, зато он с легкостью ссорился со мной и теми, кого я любила. Даже в первый вечер, ставший для меня самым радостным в моей жизни, он вел себя холодно и отчужденно. Он даже умудрялся игнорировать своего младшего брата, который стремился к установлению теплых отношений со своим никогда не виденным старшим братом.

Я тут же начала нервничать, но Халид посоветовал мне успокоиться, объяснив, что Большому Дюрану надо еще свыкнуться с переменами. Просто на это требуется время, вот и все.

— Добро пожаловать в твою новую семью, — сказал за обедом Халид Дюрану. — Надеюсь, ты будешь чувствовать себя здесь как дома.

— Насколько я понимаю, теперь ты будешь моим отцом, потому что я ненавижу своего сучьего отца Каиса.

Халид был потрясен, ибо в Саудовской Аравии никто не стал бы критиковать своего отца, каким бы он ни был.

— Ты не должен обзывать своего отца, — спокойно произнес он. — Несмотря ни на что, он приходится тебе отцом. И я бы не хотел, чтобы ты пользовался такими выражениями в моем доме в присутствии своего младшего брата. Теперь ты здесь. Тебе ничто не угрожает. И постарайся владеть собой.

— А что, в этом доме есть какие-то законы? — ехидно осведомился Большой Дюран.

Он еще не знал моего мужа, который, по моему убеждению, был самым спокойным человеком в Саудовской Аравии.

— Конечно. В любом доме есть свои законы, — кивнул Халид.

— А если мы на пару недель отменим все законы? — начал препираться с ним Дюран. — Предоставьте мне свободу, и не надо указывать, что можно делать, а чего нельзя. А потом я буду подчиняться всем вашим правилам.

Мы с Халидом обменялись взглядами. И я последовала примеру мужа, когда он просто рассмеялся. Мы оба понимали, что в Джедде Дюрану ничего не угрожает. В Саудовской Аравии нет клубов, баров и кинотеатров. И вся общественная жизнь практически полностью сосредоточена на семейном круге.

В течение двух недель все шло хорошо. Мы ходили с моими сыновьями на пляж, плавали, играли в волейбол и посещали магазины. Мы вели нормальную жизнь, однако Большому Дюрану так не казалось.

Я смущалась, когда он смотрел на меня и заявлял:

— У тебя слишком откровенное платье.

Сердце у меня замирало, ибо именно это произносил Каис, прежде чем начать избивать меня.

Однако потом я вспоминала, что Дюран — совсем молодой человек, воспитанный чудовищем, которому ничего не известно о приличных манерах. Поэтому, вместо того чтобы укорять его, я просто обнимала его и говорила:

— Спасибо, сынок.

А потом Большой Дюран решил, что Саудовская Аравия ему не по нраву.

— Мы должны переехать в Виргинию, — заявил он. — Я буду учиться. И я позволю вам взять с собой вашего сына.

— Тебе же не понравилась Виргиния, — напомнила я Дюрану. — Ты же сам изъявил желание приехать сюда.