Энн Фортье - Царица амазонок

Победоносно взвизгнув, Резник наклонился и поднял нечто, что Пентесилея швырнула в снег прямо рядом с ним, когда скакала мимо. Револьвер.

Пальцы Резника жадно вцепились в оружие, но я не испугалась. Вот ведь придурок, подумала я, поворачиваясь к нему спиной. Он что, до сих пор не знает законов амазонок? Правило номер четыре: никогда не убивай безоружного человека, если в том нет крайней необходимости.

Прежде чем Резник успел выстрелить хоть раз, Пентесилея развернулась в седле, вскинула длинноствольное ружье, которое было спрятано под ее пальто, – и оглушительный выстрел отшвырнул и Резника, и револьвер назад, прямо в сугроб. Я видела лишь его руки и ноги, но знала, что ни они, ни сам этот человек никогда больше не пошевелятся.

– Морган! – Полный бешенства голос вывел меня из состояния шока. На пороге дома стоял Джеймс, яростно маша мне рукой. – Вернись! Я тебя прошу!

Я повернулась и побежала.

Держа собственный пистолет обеими руками, я неслась по подъездной дороге. Я ожидала, что звероподобные шоферы Резника заперлись в своих машинах, вооруженные и полные отчаяния, но с облегчением обнаружила, что их там нет. Обе машины стояли пустые, дверцы со стороны водителей были распахнуты, и от бандитов, ожидавших здесь Резника, остались только кровавые следы на снегу – там, где их волочили прочь.

Запрыгнув в заднюю машину – новенький внедорожник с кожаными сиденьями, – я принялась искать ключи зажигания и наконец нашла их на полу перепачканными кровью и тающим снегом. Я была настолько взволнована, что едва справлялась с собственными руками и ногами, однако все же сумела запустить мотор и развернуть машину, а потом уже погнала ее как можно быстрее по извилистой подъездной дороге.

Выехав на главную дорогу, я понеслась вперед, едва дыша. В мыслях у меня был только Ник, ожидающий меня, мучительно переживающий минуту за минутой…

Образ Ника, скорчившегося в снегу в безмолвной агонии, стоял перед моими глазами. И когда я добралась до того места, где мы Ника оставили, я была полностью уверена, что увижу его стоящим на коленях у обочины дороги, замерзающего…

Но Ника там не было.

Выскочив из машины, я несколько раз повернулась во все стороны, во всю силу своих легких зовя Ника, пока у меня в животе не начал разрастаться ледяной шар панического страха. Снегопад прекратился, в лесу было абсолютно тихо… настолько тихо, что я могла быть уверенной: на мой зов никто не откликнулся.

Подойдя к нашей арендованной машине, все так же торчавшей в канаве, я распахнула дверцу, надеясь, что Ник забрался внутрь… Но и там его тоже не было.

И только тогда мне пришло в голову изучить следы на свежем снегу и поискать след, говоривший о том, что здесь кто-то шел или полз. Моим единственным источником света были фары машины, дававшие слишком резкие тени, и мне понадобилось некоторое время, чтобы разобраться: следы там действительно были, и свежие, и это были следы колес мотоцикла, уходившие в сторону Суомуссалми.

Я заново исполнилась надежды. Возможно, Ника подобрал какой-то мотоциклист?

Вернувшись в машину, я поехала по следу, спеша изо всех сил. Лишь когда я добралась до окраины городка, на дороге появились и другие следы, пересекавшие нужный мне, но все же, благодаря позднему часу и отсутствию движения, я могла проследить за следом мотоцикла и добраться через городок к единственной логически возможной цели.

Госпиталь был тихим и сонным, и лишь горстка людей работала здесь в ночную смену. Я вошла в дверь приемного покоя, и все, кто там был, уставились на меня. По их взглядам я поняла, что представляю собой не слишком привлекательное зрелище.

Как только я получила подтверждение, что Ник действительно там, полная сочувствия медсестра провела меня в небольшую комнату ожидания, где стояло с дюжину пустых стульев.

– Вот здесь, в термосе, горячая вода, – сказала она. – Я скажу доктору Хууско, что вы здесь.

– Как он? – спросила я, всматриваясь в лицо медсестры, чтобы понять, что у нее на уме. – В порядке?

Женщина отвела взгляд:

– Доктор Хууско сам вам все объяснит.

Я не имела ни малейшего представления, как долго я там просидела, в тревоге ожидая новостей. Рядом со мной стоял радиатор, горячий на ощупь, но я никак не могла справиться с дрожью. Ночные события проморозили меня до мозга костей, и я почти что впала в ступор от потрясения и усталости. У меня не было сил даже на то, чтобы встать и пойти помыть руки, хотя они были липкими от крови.