Каору Такамура - Она (Новая японская проза)

— Что? Что случилось?

Еще раз прокричав «Ясуда, малышка!», Маюми зашептала на ухо Коити:

— Гляди, просвечивает! Все видно!

Компания громко расхохоталась, и только тогда Рина заметила, что на нее пялится почти вся вторая группа. Подойти бы к ним и запросто включится в игру, но она словно окаменела, не в силах пошевелиться.

Предводительствуемые Маюми школьники окружили Рину.

— Просвечи-ваю-ют… — нарочито затянула Каори, а остальные хором подхватили:

— …трусы! Просвечивают трусы!

Рина в растерянности оглядела себя. Ничего вроде не просвечивает. Ей почудился далекий вскрик, потупив взгляд, она прислушалась. «Тр-рр-ах!» — в голове точно взрыв прогремел. Рина сделала глубокий вдох. Сейчас ее захлестнет волною прилива, и она утонет, обязательно утонет.

Кто-то сказал:

— В нашей группе не полагается, чтобы просвечивало.

— Наказать ее!

— Как?

— Трусы спустить!

Все принялись скандировать, ритмично хлопая в ладоши:

— Тру-сы спу-стить! Тру-сы спу-стить!

За прошедшие годы подобный призыв прозвучал всего однажды, вскоре после того, как сформировали их шестой класс. К раздеванию приговорили Томоэ, но до дела не дошло: та разрыдалась, и все с облегчением отпустили ее юбку — никто особенно не рвался совершить недостойный поступок. А теперь Томоэ старается, громче других орет: «Спустить! Спустить!». Маюми даже захотелось выйти из круга. Впрочем, Рина ее еще сильнее раздражает — стоит себе с отсутствующим видом и явно издевается над ними. Разорвать бы ей платье в клочья! Маюми едва сдерживалась и оттого еще яростнее, до боли, била в ладоши. Какие же надо иметь нервы, чтобы с таким спокойствием слушать обращенный к тебе всеобщий вопль «раздеть!»…

Маюми вспомнила, как прошлой весной, в каникулы, ездила с родителями на горячие источники. Тамошний повар прямо в их гостиничном номере принялся готовить лангуста, и тот, уже почти расчлененный, все пытался, подергиваясь, ускользнуть от ножа, а потрясенная Маюми рыдала на крик. Отец и повар захохотали, и тогда она горстью зачерпнула с блюда-лодки, на котором подавались дары моря, икру морского ежа и швырнула в лицо повару. Мать тотчас протянула ему влажную салфетку, и он, вытираясь, заметил: «Зрелище, правду сказать, жестокое, хотя, случается, некоторые дети и смотрят с интересом. Но у вашей девочки, видать, нежное сердце». Впрочем, брат, старше ее на два года, смеялся над ней и дразнил трусихой.

Клич «Раздеть!» успел всем надоесть, ждали только, кто первым ухватит за юбку. Коити принялся скандировать: «Ма-ю-ми! Маю-ю-ми!», дети дружно его поддержали. Маюми с Риной как-то незаметно оказалась в центре тесного круга. Но Маюми внезапно расхотелось спускать с новенькой трусы. Она вспомнила, как в третьем классе упала одетая в бассейн и как ей было стыдно — три дня не решалась потом в школе появиться. Тут-то она и крикнула:

— В бассейн ее! Пусть поплавает!

— А если учитель увидит? — Тацуя надул губы.

— Тогда сам и стягивай с нее трусы! — отрезала Маюми.

Тацуя, стушевавшись, мигом спрятался за чью-то спину.

— Мерзкий извращенец, мечтает небось посмотреть. как будут Рину раздевать! — пробормотала она и тут же сладчайшим голосом проворковала Рине на ухо: — Тебе, милочка, придется искупаться, — взяла ее за руку и повела к бассейну. Остальные двинулись следом. В течение учебного года купаться в бассейне было строжайше запрещено, его держали полным исключительно в противопожарных целях. Только в начале июня, предварительно слив воду и вычистив его, бассейн снова наполняли водой и открывали для купания.

Сейчас в нем среди опавших листьев плавал розовый пенал.

— Давай ныряй! — Маюми надвигалась на Рину, и та, не спуская с нее глаз, неловко опрокинулась в воду, обдав Маюми с ног до головы тучей брызг. Маюми отпрянула. Ринина голова то появлялась на поверхности, то скрывалась под водой, но девочка не пыталась плыть и не звала на помощь. Дети в молчании наблюдали за ней. Прозвенел звонок с большой перемены. Коити опустился на колени, схватил Рину за руку, несколько человек последовали его примеру. Они вытащили ее и со всех ног припустили в класс. У бассейна остались только Рина и Маюми.

«Если Танака спросит, придется как-то объяснять, почему мы обе мокрые с головы до ног», — Маюми аж языком прищелкнула от досады.

— Я же только спросила, хочешь ли ты нырнуть, а ты вдруг повалилась в бассейн. Поскользнулась, что ли?

Рина молчала. Вода струйками стекала с ее платья.