Вячеслав Лейкин - Нет счастья в жизни

Тоска как следствие растерянности.

Брезговать собой.

Четыре железнодорожные станции в Псковской области подряд: Пундури – Пыталово – Свиново – Бухалово.

Проблесковые маячки сознания.

Чрево познания.

Незнайка, Знайка и Дознайка.

Извилистое вещество ума. Или так: вещество серое, но довольно извилистое.

По радио сказали: «Раннее изучение иностранного языка обрезает пуповину родного языка».

Неокупимая Полина.

Пока мы живы – мы неинтересны.

В аптеке увидел чай с игривым таким названием «Похудей». – «А “Поумней” есть?» – «Что “Поумней”?» – «Чай». – «Нет, – отвечает, – зато есть таблетки от склероза». – «А таблетки от жизни есть?» – «Только по назначению врача».

У каждого свои пути,

И все они исповедимы.

Взялся тут худеть, разработал даже некоторую стратегию – и вот я голодаю и воды не пью почти уже сутки, и тут звонит мне Ира Хиенкина, замечательная кроме всего прочего своим ветеринарным образованием, и я ей рассказываю, как почти уже сутки ни капли, ни крошки, а она мне: «Вы только не обижайтесь, но это один из самых популярных способов откорма свиней: сутки не кормить, не поить, а затем двое-трое суток укармливать до поросячьего визга. Чтобы мясо было побеконистей…»

Пара палиндромов:

Вот не мила аборту утроба алиментов.

Он серет ниц – интересно.

Петр Аркадьевич – а в сокращении попросту Петрарка…

«Как быстро тянется время», – сказал один очень немолодой человек.

Видел тут в магазине чай «Кама Сутра». Непонятно, для чего и кому. Впрочем, понятно, но не хочется верить.

Чернобыльская сказка «Гадкий мутенок».

Наголодался от пуза.

Ваш покойный слуга.

Самый надежный наш спутник – надежда. Она, как нам гарантируют, и умрет последней. Никого уже нигде, а она все еще будет плескаться в тусклой лужице остаточного бытия, бессмысленная в своей самодостаточности.

Тестю моему девяностолетнему беспощадные внуки подарили на день Красной армии журнал для настоящих мужчин – «Пентхауз». Назавтра звоню, спрашиваю: «Ну как?» – «Все хорошо, одно плохо – бумага очень глянцевая». – «Что же в этом плохого?» – «Отсвечивает, – отвечает тесть, – смотришь на голую бабу – и тут же рядом свое лицо с выражением…»

Художник Брусовани в полупьяном полубреду вдруг ясным голосом произнес: «Я прикоснулся кончиком пера к тому, что никогда не станет словом».

В некотором роде и я – мужчина!

Хорошо было бы взять куда-нибудь на эпиграф тютчевское «Подняться хочет и не может». И даже понятно, куда взять.

В пристрастиях своих мог зайти как угодно далеко, но всегда ненадолго.

Прыщущая скукой.

Х. Л. Борхес (из интервью, данного одной даме в 84 года) на вопрос:

– Как вы считаете, существует ли другая жизнь?

– Нет, я верю, что никакой другой жизни не существует; меня бы огорчило, если бы вдруг оказалось, что она существует. Я хочу умереть ВЕСЬ! Даже мысль о том, что после смерти меня будут помнить, мне не нравится. Я хочу смерти, забытья и забвения…

Слезы на анализ.

Так глупо, что даже не противно.

Пожелать счастливого аппетита.

К сожалению, у меня очень плохая память, и поэтому вместо того, чтобы вспоминать что-нибудь приятное или полезное, мне приходится, как идиоту, думать, думать, думать!

Внукам моим Авику шести лет и двухлетней Соне купили две машинки. Благородный Ави спрашивает у сестры, какую ей дать машинку. Соня мгновенно отвечает: «Твою!»

За последнее время куда-то исчезли добродушные дураки. Теперь что ни дурак, то подлец. Это что же – время переменилось или я, не дай бог, поумнел?

Сказано: «Оставим красивых женщин людям без воображения».

Еще сказано: «Что у трезвого на уме, то у пьяного уже внутри».

Услышано (скажем, по вокзальному радио): «Человеку, потерявшему золотые часы с бриллиантом, сообщаем: пол-восьмого!»

Еще услышано: «Папа, я хочу быть патологоанатомом!» – «Только через мой труп!»