Ольга Лукас - Бульон терзаний

– Когда я снимал в Бангладеш… – повторил он уже для Ани, но та увлекла его за собой, в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Владимир еле поспевал следом.

– Сначала снимаете спектакль для мебельщиков, целиком. Платят как договорились. Потом делаем сюжет для нас. Часть мебельного материала туда тоже пойдет. Обязательно нужен крупный план Батяни – ну вы знаете, из этого, сериала.

– Нормально. Знаю. Когда я снимал в Перу… – ударился в воспоминания Кубарев.

– Какой сюжет? – переспросил Владимир, догоняя дочь.

– Позитивный! Про успешный бизнес, без рекламы и с медийным Стаканом Петровичем на комментариях. Хорошо, что у нас с тобой разные фамилии! А то скажут: она своего родственника продвигает, не дадим ей премию!

– Когда я снимал в Никарагуа… – пробормотал Кубарев.

– Аня! Анечка, не надо сюжет! – заволновался Владимир. – Аня, это позор, я и так буду опозорен! И ребят жалко, они старались, но звезд с неба не хватают. Пожалуйста, остановись!

– Ты не парься, папа. Омм, релакс. Мы так смонтируем, что никакого позора видно не будет. Это же пози-тиииивчик. Новогодненький.

Они поднялись на второй этаж. Княжны уже разбежались. Личная гримерная примадонны Софьи распахнулась, и из нее, подбирая юбки, галопом выскочил Федя. Следом, размахивая руками, вылетела Снежана. Ее прическа как-то странно изменилась: покосилась на один бок, примялась и потеряла форму.

– Все утро в парикмахерской… – глядя сквозь Владимира и Аню, сказала она, – два часа работы. Одним махом.

Оказалось, что Федя, очутившись в комфортабельной отдельной гримуборной, решил там заодно и перекусить. Бутерброд съел целиком, а вот стаканчик с недопитым чаем поставил на узкий выступ в стене. И конечно, забыл. Переоделся, стал вертеться перед зеркалом, попросил Снежану «расправить бриллианты на сморщенной старческой шее». В роли бриллиантов выступали привезенные из Индии четки. Снежана приблизилась к бабушке, чтобы облить ее презрением… Задела розочкой неустойчивый пластиковый стакан… И чай попал в цель! Прическа была непоправимо испорчена!

– Отмените спектакль! Перенесите на послезавтра! – закричала на Владимира Снежана.

Из своей гримерной выскочили княжны – кто с пудрой, кто с феном, кто с расческой, кто с остатками грима.

– Да тут работы на пять минут, – вдруг сказала Аня. – Мы на последнем занятии как раз проходили этот узел. Одолжит кто-нибудь расческу, фен и воск для волос?

– Конечно! Вот, вот и вот! – защебетали княжны. Каждой хотелось принять участие в спасении спектакля.

– Ну и отлично. Проблема, тоже мне. Омм, релакс, сейчас еще лучше будет.

– Богиня! – выдохнула Снежана, позволяя увлечь себя в гримерку.

Из-за угла выглянул Федя.

– Пронесло? – спросил он.

– Будешь моей дочери должен. По гроб жизни, – отмахнулся от него Владимир. – Иди туда и будь на подхвате. Спектакль начинать пора.

Около мужской гримерной стоял, руки в боки, суровый Павел Петрович.

– Значит, Владимир, это… Игоревич, – сказал он. – Сам уже здесь. С супругой. Папаша их охмуряет. Им должно у нас понравиться. Очень должно. Сделайте так, чтоб понравилось.

– Я несколько месяцев это делаю. Вы в зал сейчас? Проводите, пожалуйста, нашего видеооператора.

– Кубарев, – протянул руку тот. – Когда я снимал на Игарке…

– Очень приятно. Я вас красиво поставлю в уголок, чтоб Сам видел.

– Кубарев. Видеооператор, – снова протянул руку Кубарев. – Я – не декорация. Я буду снимать спектакль. Встану там, где потребуется. Когда я снимал в Афгане…

Павел Петрович во второй раз пожал протянутую руку, снова сказал, что ему очень приятно, и повел оператора в зал.

Выплыла Снежана – с обновленной и еще более пышной прической. Бантик и розочку Аня благоразумно отцепила. Следом вышла «богиня» с феном в одной руке и расческой в другой. За ней, понурив голову, брел Федя.

– Как умно, Владимир Игоревич, – сказала режиссеру дочка Полторацкого, – вы догадались привести парикмахера! Как раз тогда, когда в этом была необходимость!

И умчалась на поиски своего Молчалина.

– У тети звездная болезнь? – спросила Аня. – Она, вообще, как, в уме? Я типа сюда приехала, чтоб ей три волосины начесать в другую сторону – и могу уже назад?

– Просто не знаю, как отплатить вам, добрая фея, за спасение моей жизни… – бормотал Федя, перебирая четки на своей «сморщенной старческой шее».

– Уйди куда-нибудь, ладно? Или просто помолчи. – попросила Аня. – Мне бы на сюжете сосредоточиться.