Ольга Лукас - Бульон терзаний

По ее мнению – и тут она была полностью права – на сцену по очереди должны были выйти все участники спектакля. Но чтобы этот выход не превратился в свалку, следовало продумать очередность. Вначале должны выбежать рабочие сцены и гости бала. За ними – княжны. Потом – парами – остальные артисты.

– Самым последним на сцену выходит режиссер, который все это создал, и зал взрывается аплодисментами, – закончила она.

– Нет, – возразил Владимир, – режиссер выходит вместе с хореографом. Без которого не было бы ни танцев, ни этого поклона. И много чего не было бы.

– Мне очень лестно, что ты так высоко оценил мой вклад. Но у меня с самооценкой все в порядке, я спокойно выйду на поклон в числе артистов. А в финале должна быть точка. Точка – это один человек, а не пара.

– Ядвига, у меня тоже все в порядке с самооценкой, но я не хочу присваивать себе то, что создано тобой! – не сдавался Владимир.

– Дети мои, – обнял их за плечи Стакан, – вот чего вы ссоритесь по пустякам? Мир так прекрасен! Давайте финальной точкой поклона буду я. И ничья самооценка от этого не пострадает. Идет?

Владимир крепко пожал ему руку. Да, это будет идеальная точка – при любом раскладе. Даже если спектакль провалится, Батяню освистать не посмеют.

Отрепетировали поклон. Ядвига отпустила артистов, отпустила и княжон – с уговором встретиться всем в коридоре за сорок минут до спектакля и как следует размяться. Гостей бала она оставила на сцене, чтобы немного помучить – заставляла их кланяться, занимать свои места у стенки в третьем действии, проходить по сцене.

Владимир понимал, что после генерального прогона останется около трех с половиной часов до премьеры, и заранее подготовился. Как занять любительскую труппу перед спектаклем, чтобы никто не нервничал и не нервировал других? Пусть гримируются. Он привез несколько коробок грима, раздал княжнам, рассказал, что нужно делать. Главными гримерами тут же самоназначились Снежана и Нина.

Потом было видно, кто из артистов прошел через чьи руки: длинные стрелки, обведенные черным карандашом глаза, яркие тени и помада – работа Снежаны. Бледные лица, темная помада, болезненный румянец, светлые тени – работа Нины. Подкрашивали и мужчин: наносили тон на лицо, самым смелым подводили глаза. Стакан заявил, что будет гримироваться сам, а остальные встали в очередь кто к Нине, кто к Снежане. И только Эдуарда Петровича Лариса не доверила никому. В итоге выбрала для него чересчур темный тон, который к тому же нанесла слишком щедро, и Чацкий получился таким загорелым парнем, словно он только что вернулся не из дождливой Англии, а с Карибских островов.

Вдоль коридора второго этажа, вниз по лестнице, до главного входа и обратно бродил Тугоуховский, мерно повторял слова своей роли: «О-хм, и-хм, у-хм!» и сорил фантиками.

Федю с позором изгнали из женской гримерной. Его доводы относительно того, что он стесняется переодеваться в платье на глазах у мужчин, в расчет не приняли. В итоге Снежана расщедрилась и позволила ему преобразиться в бабушку в своей личной гримуборной.

– Только если хоть пальцем мои вещи тронешь – я тебе счет выставлю с процентами, – ласково улыбнулась она.

– Может, я лучше в коридоре, на глазах у всех? – струхнул Федя, но все же выбрал комнату с платьями.

Тарас, фотограф-любитель и друг курьера Дмитрия, пришел пораньше, чтоб разобраться с чужим фотоаппаратом, настроиться и никого не подвести. Если совсем честно – то в первую очередь его интересовал сам аппарат: как раз такой он и собирался купить и был рад воспользоваться случаем изучить его в условиях, приближенных к боевым.

Снежана следовала за Дмитрием по пятам, уверяя, что им надо прорепетировать еще и еще. Тарас ее даже не заметил: ростом он был выше своего друга, чего немного стеснялся. Поэтому вниз и по сторонам старался не смотреть. Ему казалось, что прочие люди осуждают его за то, что он вымахал этакой каланчой. Заполучив в руки камеру, каланча и вовсе отключилась от внешнего мира.

– Нормально все? Новый год в силе? – спросил его Дмитрий.

– А, да… Нет. Меня же Верка… ну послала, короче. Прикинь, прямо перед Новым годом. Не гадина ли?

– Это же не повод не выпить. Со вспышкой разберешься?

– Хорошая вспышка. Я, главное, столько бабла на нее в прошлом месяце убил, а она…

– Ну. Баланс белого нашел?

– Все нашел. Кла-ассный зум. Зацени! Да, я такой хочу!

– Так и покупай. На сэкономленные от Верки деньги.

Снежана стояла в сторонке. О чем говорят два красавца-спортсмена, ей не было слышно. Но тот, второй, так наклонялся к Дмитрию, так страстно шептал ему что-то на ухо, что сомнений быть не могло.