Дафна Дю Морье - Полет Сокола

Я сбежал по ступеням паперти и бросился на пьяцца делла Вита. Затем метнулся на виа дель Театро и поднялся по высокому склону под стенами герцогского дворца. Повинуясь инстинкту, я всю дорогу бежал. Тот же инстинкт побудил меня выбрать кружной путь. Если полицейский узнал во мне групповода, который в Риме вызвался дать показания по поводу убитой женщины, он непременно вспомнит, что этот самый групповод направлялся с группой туристов в Неаполь, и задастся вопросом, что делает он в Руффано? Телефонный звонок в «Саншайн Турз», короткий разговор с римской или генуэзской конторой, и он узнает, что Армино Фаббио попросил освободить его от поездки в Неаполь и сейчас направляется на север с герром Туртманом и его женой.

Не приходилось сомневаться, что этим информация не ограничится: ему сообщат, что групповод бросил герра Туртмана в Руффано и с тех пор о нем ничего не слышали.

Я огляделся. Возможно, полицейский за мной не последовал. Или мне удалось от него оторваться. Прохожие, покупатели, студенты шли по пьяцца Маджоре по своим законопослушным делам. Я вошел в собор через боковую дверь, прошел мимо алтаря и, выйдя с противоположной стороны, оказался прямо напротив герцогского дворца. Через минуту я уже пересек двор и подходил к библиотеке. Только теперь, остановившись перевести дух, я осознал, что действовал под влиянием глупого страха. Это мог быть вовсе не тот полицейский. А если и тот, то совсем не обязательно, что он меня узнал. Мое поведение было классическим примером поведения виновного. Пока я стоял, вытирая платком пот со лба, двери библиотеки распахнулись и в них показался Тони с еще одним помощником. Они несли ящик с книгами.

— Привет! Кто за вами гнался?

Вопрос был в самую точку. Задетый любопытством Тони, я сунул платок в карман.

— Никто, — сказал я. — Просто меня задержали в городе.

— Что там творится? Они объявили забастовку? Устроили демонстрацию? — спросили они в один голос.

Я был так занят мыслями о предполагаемом полицейском, что не сразу понял.

— Забастовку? Кто? — сказал я.

Тони в отчаянии возвел глаза к небу.

— Вы что, с луны свалились? — осведомился он. — Или вам неизвестно, что вчерашние события на пьяцца дель Дука Карло взбудоражили весь Руффано?

— Говорят, коммунисты захватили профессора Элиа, — сказал спутник Тони, — и хотели разбить ему голову. Фосси распорядился перевезти отсюда все, что можно, в новое здание на случай, если они попытаются поджечь дворец.

Они медленно понесли ящик через двор. Я вошел в библиотеку и застал там невообразимый беспорядок. На полу стояли высокие стопки книг, а Джузеппе Фосси и синьорина Катти без всякого разбора сваливали книги еще в один ящик. При виде меня он поднял покрытое испариной лицо и разразился упреками. Затем отослал секретаршу со стопкой книг в другой конец библиотеки и шепнул мне на ухо:

— Слышали, что они сотворили с профессором Элиа?

— Нет, — ответил я.

— Оскопили! — прошипел он. — Я узнал об этом из первых рук, от одного из приглашенных на вчерашний обед. Говорят, врачи всю ночь старались спасти ему жизнь. Могут быть и другие жертвы.

— Синьор Фосси, — начал я, — уверен, что ничего подобного…

Мотнув головой в сторону секретарши, он призвал меня к молчанию.

— Они ни перед чем не остановятся, ни перед чем, — сказал он. — Никто из занимающих более или менее высокое положение не может чувствовать себя в безопасности.

Я пробормотал что-то о защите со стороны полиции.

— Полиция? — почти взвизгнул он. — Бесполезно! Они обеспечат безопасность руководства. А костяку университета, людям, которые тянут всю работу придется самим о себе позаботиться.

Все мои попытки успокоить его пропали даром. Серый от утомления после бессонной ночи, синьор Фосси сел на один из пустых ящиков и стал смотреть, как я укладываю книги в другой. Интересно, кто из нас больший трус — он, совершенно расклеившийся из-за ложных слухов, или я из-за встречи в Сан Чиприано.

Мы работали без перерыва. Тони принес нам из университетского кафе бутерброды и кофе. Новости, которые он сообщил, немного успокаивали. Студенты Э.К. отменили забастовку и присутствовали на утренних занятиях. Профессор Элиа допустил в свой дом депутацию и принял ее в халате. Он заверил посетителей, что все в порядке. Он не получил никаких телесных повреждений. От дальнейших комментариев он воздержался, но умолял студентов ради него посещать лекции. Они и думать не должны о мести другим факультетам университета.