Дафна Дю Морье - Полет Сокола

— Вот видите, — шепнула мне Карла Распа, — бедные старики Риццио ничего от него не добьются. Надо бы им посоветовать спустить дело на тормозах, а еще лучше убраться отсюда. После такого потрясения синьорина все равно не посмеет нигде показаться. А если покажется, ее встретят таким же хохотом, как тот, что мы слышали за соседним столиком. — Она предложила мне сигарету, допила вино и подозвала официанта. — Я угощаю, — сказала она. — Мы оба зарабатываем на жизнь. За вами приглашение на обед. Когда?

— Не сегодня, — сказал я, помня про обещание, данное брату и сестре Паскуале. — Может быть, завтра?

— Завтра так завтра.

Мы встали из-за стола, вышли из ресторана и направились вверх по холму.

— Слышали самое свеженькое? — шепотом спросил меня Тони со своей стремянки, как только я вошел в библиотеку.

— Что именно? — Я насторожился.

— Ходят слухи, что женское общежитие закрывается и студенток отправляют по домам, — сказал Тони. — Экзамены им придется сдавать по почте. Говорят, три месяца назад общежитие уже взламывали и все девушки беременны.

Джузеппе Фосси, который диктовал секретарше, взглянул из-за стола на правонарушителя.

— Пожалуйста, будьте любезны соблюдать правила, — ледяным тоном сказал он, показывая рукой на висевшие на стенах объявления с надписью «Соблюдайте тишину».

За день мы дважды отвозили ящики с книгами в новое здание. И всякий раз узнавали свежие слухи. Повсюду нам встречались стайки студентов, многих из них Тони знал. Темой дня был взлом общежития, нападение на синьорину Риццио было у всех на устах. Некоторые говорили, что случившееся не имеет никакого отношения к студентам Э.К., что существует некий, известный только избранным ход между мужским и женским общежитиями, которым пользуются уже не один год. Синьорина ночи напролет развлекалась в своих покоях, и через нее прошли чуть ли не все профессора университета, хотя она и отдавала предпочтение более мускулистым. Другие, вступаясь за честь дамы, заявляли, что не кто иной, как сам профессор Элиа, привел в святилище банду замаскированных налетчиков и в качестве трофея, удостоверяющего его подвиг, прихватил с собой ночную рубашку синьорины.

Если в начале дня повсюду слышался смех, то под вечер настроение изменилось. Поползли слухи, что власти совершенно определенно возлагают вину на студентов Э.К., которые вернулись после выходных в бунтарском настроении и, с песнями и кошачьими воплями кружа на мотороллерах под окнами женского общежития, подначивали самых отчаянных проникнуть внутрь.

Оглянувшись, Тони показал на первую группу раздраженных студентов Э.К., юношей и девушек, выходивших с занятии неподалеку от того места, где мы стояли.

— Смотрите в оба, — сказал он. — Похоже, будут неприятности.

Кто-то швырнул камень. Он разбил ветровое стекло нашего фургона, и осколки посыпались на землю. Другой камень попал Тони в голову. Со стороны небольшой группы студентов-гуманитариев долетел крик, его подхватили студенты, которые шли из главного здания университета. Некоторые из них рванулись навстречу предполагаемому противнику. Через минуту вся улица тонула в громких криках и улюлюканье; пролетело еще несколько камней, двое юношей на мотороллерах врезались в самую гущу образовавшейся толпы.

— Собирайся, — сказал я Тони. — Пора возвращаться. Свои собаки дерутся — чужая не приставай…

Я втащил его в фургон и завел мотор. Он ничего не сказал. По его голове текла кровь, и он промакивал ее носовым платком. Мы развернулись и осторожно, чтобы не задеть сбегавшихся со всех сторон студентов, проехали мимо университета и дальше вниз к герцогскому дворцу.

Я припарковал машину, где обычно, и выключил мотор.

— Вот она, университетская политика, — сказал я.

Тони был очень бледен. Я осмотрел ссадину. Достаточно глубокая.

— Надо к врачу, — сказал я. Он кивнул. — Отправляйся. Я все объясню.

Мы вместе вышли из фургона. Он добрел до своего мотороллера и, все еще зажимая одной рукой ссадину, завел его.

— Вы видели парня, который бросил камень? — спросил он. — Это уже не розыгрыш, все было всерьез, чтобы завязать драку. Потом я его разыщу. Или мои приятели разыщут.

Он медленно поехал вниз. Я пришел в библиотеку и рассказал о случившемся Джузеппе Фосси. Он так и взвился.

— Вам было совершенно не к чему задерживаться перед университетом, когда студенты выходят с занятий, — выпалил библиотекарь. — В такой день, как сегодня, когда все бурлит от слухов, это значит нарываться на неприятности. И еще, мне придется предъявить вам иск за фургон и сообщить о случившемся в регистрационное бюро. Профессор Риццио получит мою докладную…