Мое вмешательство к добру не привело. Напротив, оно только распалило аппетит Карлы Распа.
— Психологи говорят нам, что игра на фортепиано оказывает лечебное воздействие, — заметила она, — давая полную волю чувствам. Вы согласны, синьора?
Мускулы на лице жертвы напряглись.
— Музыка помогает расслабиться.
— На меня она бы не подействовала, — вздохнула Карла. — Разве что дуэт. В нем есть нечто стимулирующее. Вы не пробовали дуэты, синьора?
На сей раз подтекст уже не вызывал никаких сомнений. В воскресенье вечером, когда мы трое — Альдо, синьора Бутали и я — при свечах сидели за обеденным столом, подобное замечание было бы воспринято как некий вызов в любовной игре, в которой все мы были заняты. Синьора бы улыбнулась и парировала этот вопрос как-нибудь не менее легкомысленно. Но не сегодня. Теперь то был выпад, имеющий целью проверить слабость защиты.
— Нет, синьорина, — ответила она. — Такие занятия я оставляю детям. Мои ученики занимаются, чтобы стать преподавателями.
Карла улыбнулась. Я чувствовал, что она собирается с силами для смертельного удара. Настало время мне вмешаться. Но прежде чем я успел это сделать, стук двери возвестил о чьем-то прибытии. Из холла послышался торопливый шепот Джакопо, возглас упрека — моего брата, затем наступила зловещая тишина. Синьора Бутали побледнела. Карла Распа инстинктивно загасила сигарету. Дверь открылась, и в комнату вошел Альдо.
— Я чрезвычайно польщен, — сказал мой брат, и интонация его голоса предупреждала посетителей, что он не ждал никого из них. — Надеюсь, Джакопо о вас позаботился, или вы уже позавтракали? — Не дожидаясь ответа, он пересек комнату и поцеловал руку синьоры. — Синьора, — сказал он, — я как раз направлялся к вашему дому, но увидел здесь незнакомую машину и зашел узнать, в чем дело.
— Это моя машина, — объявила Карла Распа. — Точнее, я ее одолжила. Армино у меня завтракал, и я подвезла его сюда.
— Как вы заботливы, синьорина, — ответил Альдо. — Холмы Руффано, должно быть, слишком круты для ног групповода. — Затем он в такой же бесстрастной манере обратился к жене ректора: — Чем я могу быть вам полезен, синьора? — спросил он. — Полагаю, собрание, назначенное у ректора, не отменили?
Казалось, долгое ожидание и последовавшая за ним беседа выпили из синьоры все силы, всю энергию. Я вдруг понял, что по возвращении домой она не имела возможности связаться с Альдо по телефону иначе, как в присутствии мужа, и что это их первая встреча с тех пор, как они виделись в последний раз в воскресенье вечером. Она мучительно искала взглядом его глаза. Написанное в нем страдание было слишком очевидно.
— Нет, — сказала она, — его не отменили. — Она пожала плечами, отважно ища слова, которые не дали бы Карле Распа пищу для университетских сплетен. — Я просто хотела проконсультироваться с вами, профессор, по одному пустяковому делу. Право, ничего серьезного. Возможно, как-нибудь в другой раз.
То была жалкая ложь. Будь ее дело действительно пустяковым, она не стала бы так долго ждать. Альдо посмотрел на меня. Наверное, он недоумевал, почему я в ту же секунду, как увидел синьору Бутали под его крышей, благоразумно не удалился и не увел свою спутницу.
— Я уверен, что вы извините меня, синьорина, — сказал он, глядя мимо меня на причину всего этого смятения. — Бео, позаботься, пожалуйста, о ликерах и сигаретах. Синьора, прошу прощения… Не угодно ли вам пройти вот сюда?
Жестом он указал на холл и столовую за ним. Синьора Бутали вышла, и Альдо закрыл за собой дверь. Я подошел к подносу с напитками и налил Карле Распа ликера, которого она не заслуживала.
— Вы вели себя отвратительно, — сказал я ей. — Теперь вы никогда не получите приглашения в дом Бутали.
Она выпила ликер и протянула бокал за добавкой.
— Как Донати вас назвал? — спросила она, и в глазах ее зажглось любопытство.
— Бео, — ответил я. — Сокращенное от Беато, благословенный.
Ее глаза еще больше расширились.
— Как трогательно, — прошептала она. Затем, указав рукой в сторону столовой, куда предположительно ушли Альдо и синьора Бутали, добавила: — А благородная дама знает?
— Что знает?
— Про вас с Донати?
В меня вселился сам дьявол. Дело приняло такой оборот, что мне уже на все было наплевать.
— О да, — сказал я. — Мы действовали в открытую. Но только для нее.
— Вы меня изумляете, — сказала Карла Распа. Она была так взволнована, что вскочила и пролила часть ликера. Я промокнул лужицу носовым платком. — Но она без ума от него, это ясно младенцу. Это вопиет к небесам. И она не возражает?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу