Александр Ольбик - Ящик Пандоры

– Это, конечно, шедевр, впрочем, как и его «Закат», – при этих словах Дарий представил в воображении свой пейзаж, который в доме Кефала произвел фурор.

– Конечно, конечно… Жаль только, что под старость он перестал писать и чокнулся. Уму непостижимо, однажды не узнал самого Николая Рериха, который ради Куинджи, побросав все дела, отправился в Санкт-Петербург, кстати, из Латвии, где он тогда жил… И что ты думаешь, Николай Святославович приезжает в Петербург, а его не узнают… помутнение рассудка… Трагедия… да, жизнь сплошная трагедия, – Селим поднялся с лавки и, не прощаясь, пошагал прочь.

И долго еще Дарий смотрел в спину уходящего в перспективу приморской аллеи Селима, и мысли его были хаотичны и отрывисты, словно разорванные ветрами белесые ленточки, оставленные на небе пролетевшими самолетами…

То ли под впечатлением разговоров о высоком, то ли по какой-то другой таинственной причине, но в тот день Дарий играть в автоматы не пошел. И не поехал подкарауливать Пандору, хотя мысли такие не покидали его вздорную голову. И не пошел на пленэр, ибо почти кончились белила и охра, без коих пленэр не пленэр, а пустое времяпрепровождение. Но была еще одна причина. Когда он вернулся домой и когда подходил к своей двери, из квартиры Медеи вышла ее дочь Конкордия. Бледная, юная, рыжая, в юбочке выше колен, в светлой, с золотистыми пуговицами кофточке. Слово по слову, и стало ясно, что их дороги никак не могли разминуться: мама Медея спит, она с горя все время спит, пьет таблетки и спит, спит, спит… А у Конкордии выходной, ибо работа в казино предусматривает ночные смены, после которых три дня она свободна, но нынче, мол, ей так скучно, а подруга уплыла в Швецию на пароме, так что ей, Конкордии, не с кем поговорить и, надо полагать, излить раненую душу…

– Заходи, – сказал Дарий и широко распахнул перед Конкордией дверь.

Она замялась, но то было не жеманство, и Дарий, взяв рыжую за руку, завел в дом. Быть может, даже без всякого корыстного умысла. Тем более, состояние его матчасти оставляло желать лучшего. Но в пику Пандориных выходок столь маленький реванш вполне уместен. Конечно уместен, что и говорить. Но пригласил он ее не в спальню, отмеченную флюидами любви, самодеятельным и вполне безобидным развратом с неповторимыми ароматами мускуса, а в комнату, где у него мастерская и где он в последнее время рассматривал свой усугубленный недугами Артефакт. Посадил девушку на тахту, на которой давно никто не спит, хотя иногда после трудов праведных художник обременяет ее своим грешным телом. Отдых фавна на красном с желтыми павлинами покрывале.

Он сел за мольберт и стал распаковывать кисти.

– У меня кончились некоторые краски, но я попытаюсь оставшимися сделать твой набросок… Сними кофту и сядь ближе к секции…

– А это обязательно? – веснушчатое лицо Конкордии зарделось кумачом. Так густо краснеют только рыжие люди.

– Нет, конечно, но желательно. Художника, как и врача, стесняться не надо. Ты ведь у гинеколога не спрашиваешь – обязательно садиться в кресло или нет…

– А если придет Пандора? Что я ей скажу?

– Говорить с ней буду я, но она не придет. Ну так как?

– Мне как-то неловко, я еще никогда в такой роли не была. Может, просто расстегнуть кофточку, и этого будет достаточно?

– Не думаю… Впрочем, попробуем, только сделай так, чтобы твои волосы падали на одно плечо… Открой лоб и положи левую руку на колено, а правой рукой как бы поправляй сбившуюся на сторону прическу… Замечательно, примерно так… И не стесняйся, не съем я тебя… «Боже мой, – поймал себя на слове Дарий, – сколько раз и скольким говорил я эту банальщину…» Подумал, но не устыдился, потому что был в своей стихии и не имел… по крайней мере в ту минуту не имел никаких темных намерений в отношении рыжеволосой, не столько красивой лицом, сколько статью, великолепной Конкордии…

И когда она распахнула блузку и приспустила ее с плеч, обнажились выдающиеся холмы, при виде которых дух Дария возвысился и в пахах что-то похотливо заныло. Проклятый Артефакт снова дал о себе знать. Но усилием воли… Бесстрастностью творца… Рассудочностью покалеченного кобеля… На картон легли первые мазки… И в этот ответственный момент из-под тахты показалась головка Найды с ее зелеными любопытными глазами, и не успел Дарий отреагировать, как кошка вскочила на тахту, а оттуда – на колени Конкордии…

– Стоп! – Дарий поднял руку. – Не прогоняй, пусть останется. Это, конечно, не горностай, но с твоими волосами и цветом драпировки черная шерстка Найды будет неплохо сочетаться… Погладь ее, она это любит…