Владислав Ивченко - Темнота

Двадцать две картины, тщательно упакованные, лежали стопкой перед ним. Чуть поодаль – старик, слишком глупый, так и умерший с надеждой на лице. В соседней комнате умирала невестка, жена юнкера. Она была хороша, и в другое время атаман бы воспользовался ею. Но когда речь шла о деньгах, он не обращал внимания на женщин. Потому что деньги – это все: и женщины, и власть, и достоинство, – все. Приказал убрать труп старика, умылся и потребовал еды. Он приказывал не бойцам. У каждого в Дикой дивизии было оружие и никто бы не простил унижения. Он приказывал перепуганной служанке, толстой женщине с прожилистым лицом и белой рябью подбородков, полохливо выполняющей приказания. Он поел и завалился на большой кожаный диван, закурил. Служанка подала коньяк. Он любил кейф этот Григорий Куделин. Мечтал о жизни в Париже, куда он обязательно попадет. Сначала – белая громада корабля, волны, солнце и багаж. Потом – Париж. Особняк, девки, кабаре, казино. Когда нагуляется – женитьба. Естественно на красавице, желательно с титулом, карты по вечерам, хорошее вино, деликатесы, тихая жизнь, тихая смерть, приличное кладбище. Он был не жаден этот Григорий Куделин. Он упустил возможность владеть миром, но он не жаден. И снова заболело сердце, атаман заскрежетал зубами. Его обманули, его, всю жизнь обманывавшего! И этот обман самый большой обман в мире. Потому что он упустил мир, мог бы править миром, но его обманули. И он теперь рыскает по свету из-за каких-то копеек, когда у него в руках могли быть тысячи. Атаман вскочил, он не мог спокойно вспоминать об этом, он зверел, приходил в ярость, он хотел крови, чтобы забыть, как обманули его, Григория Куделина, атамана Дикой дивизии. В ярости пустил он тогда на убой тех чертовых деникинцев – целый полк, сдавшийся накануне. Он дал им несколько минут, чтобы убежать, а потом спустил на них всю дивизию. Запах крови повеял над степью, этот запах пьянил и возбуждал. Атаман несся впереди, настигал парализованных страхом солдат и рубил, рубил, рубил, чувствую дикий восторг и первобытную радость. Ночь стала соленой на вкус и красного цвета. Великая ночь. Теперь он тоже хотел убивать, хотел крови, чтобы захмелеть и забыться. С этим он шел в город – чтобы убивать. Позади охрана. Убийцы. У всех в дивизии руки в крови, но эти в крови по уши. Один из них вырезал собственную семью – и его только зауважали. Они были самые дикие в Дикой дивизии. У них не было хуторов в жирноземных степях, не было крепких домов, окруженных саженными заборами. Они. воевали не для грабежа, а для убийства, своего любимого дела. В дивизии их ненавидели, поэтому он взял их в охрану. Те, кого ненавидят, не предают. Если бы не он, их бы давно убили. Но сейчас хотел убивать он, и какой-то старушки, выглянувшей из окна, было мало. Он хотел моря крови, он кипел от ярости, он был настоящий демон этот Григорий Куделин.

Возле здания городской управы раскинулся большой пустырь, густо заросший лопухами и прочим сорняковым разнотравьем. Несколько раз здесь пытались сделать сквер, но только канавы, наполовину заполненные гнилой водой, да череда засохших саженцев напоминали о благих намерениях. Теперь здесь собирались расстреливать. Под стеной недостроенной беседки сидело семь избитых мужчин. С них сняли даже исподнее. Дикая дивизия веселилась, хотел веселиться и атаман.

– А ну, ставь сволоту! Да лицом сюда, чтоб видели, как мы им хрены поотстреливаем! Кто такие?

Атаман ждал ответа, чтобы заткнуть говорящего пулей, но все молчали. Куделин вдруг почувствовал, как громко застучало сердце и пот выступил на лбу. Атаман смотрел на одного из семи.

– Попался, гад!

Это был рев. Атаман подскочил и стал бить. Кулаком, рукоятью, ногами. Бил остервенело, пока злость не прошла. Улыбнулся, стало весело. Нашел! 0н снова сможет стать великим, мир у его ног! Почти полгода он выл, на его локтях появились незаживающие раны от укусов, и вот судьба улыбнулась ему.

– Пусть оденется, и тащите его в дом, остальных – в расход.

Атаман вспомнил одно местечко под Житомиром. Хижину старого еврея, то ли скорняка, то ли портного. Куделин самолично избил хозяина и обыскал все жилище. Слышал, что старик был колдуном и знал будущее, ничуть не боялся, потому что пистолет сильнее всякого колдовства и быстрее. Атаман искал золото, говорили, будто старик научился переливать свинец. Но ничего не было в доме кроме горы старых книг и непонятного мусора. Григорий вытащил старика во двор и облил холодной водой.