Ларс Кристенсен - Посредник

– Стив покамест жив. Следи за своим языком.

– Вообще-то, я и его унаследовал.

В тот день, когда предстояло развеять над рекой прах Мартина, пришла зима. Стоя на берегу, они мерзли. Священник открыл чемоданчик с урной, передал ее Фрэнку. Тот отвинтил крышку. Вот так высыпают прах, останки человека? Нельзя же просто вытряхнуть. Ведь все попадет на землю или в худшем случае ему на ботинки. Надо подойти как можно ближе к реке, взять урну обеими руками и размахнуться. Зря он надел выходные ботинки. Тут даже прочной опоры под ногами толком не найдешь. Бленда отошла в сторонку, прикрыла рот и нос носовым платком. Пастор пробормотал несколько бессвязных слов, которые никого не интересовали, и перекрестился. После похорон Вероники Миллс он был на себя не похож. Шериф теребил в руках большую меховую шапку, Доктор с отсутствующим видом смотрел в небо, казался безразличным. Фрэнк чуть не уронил урну. Пальцы закоченели и плохо слушались. По милости Мартина им было нелегко. Но кого сейчас жаль больше всех? Больше всех жаль Фрэнка Фаррелли. Мертвые жалости не вызывают. Мертвые ничего не знают. Мертвые уже все забыли. Фрэнк снова взмахнул было урной.

– Погоди! – крикнул Доктор.

– Что такое?

– Погоди, пусть ветер изменится. Иначе весь Мартин окажется на тебе.

Фрэнк поставил урну, жалея о давешней ссоре с Мартином. Ну что бы Мартину не писать этого треклятого письма. Что проку-то? Неужто нельзя оставить живых в покое? Ветер упорно не менялся. Дул с запада, студил лица. Повернуться придется Фрэнку, а не ветру.

– Хочу только обратить внимание, что, собственно говоря, это запрещено, – заметил Шериф. – Вот так оно обстоит.

Доктор рассмеялся:

– Запрещено? Где это написано?

– Есть какое-то распоряжение Ведомства защиты природы.

– А прах Мартина не природа?

– Сам подумай, что будет, если все начнут?

– Так ведь все не начинают. Ты нас арестуешь?

– Посмотрю сквозь пальцы, – сказал Шериф.

Ветер наконец слегка ослабел. Фрэнк размахнулся, и прах Мартина Миллера вылетел из урны, словно облако пыли, смешался со снегом и исчез, еще не достигнув воды. Они стояли и смотрели в ничто.

– Теперь я, во всяком случае, не стану есть рыбу в ресторанчике Смита, – сказала Бленда.

Они зашагали по мокрой земле, нагнув голову из-за встречного ветра, который теперь задувал с востока. Фрэнк и Бленда остались возле дома. Остальные поехали обратно в город. Фрэнк владел этим домом, но не мог свыкнуться с такой мыслью. Это ошибка. У него были ключи, но он не хотел иметь их, не хотел ни ключей, ни дома. По кривым ступенькам он медленно поднялся на веранду, Бленда шла за ним по пятам. Пивные бутылки стояли как в тот вечер, когда Стив стал ни жив ни мертв. Ни жив ни мертв. Так Фрэнк и запишет в протоколе. И обязательно добавит: Стив по-прежнему ни жив ни мертв . Или наоборот: Стив ни мертв ни жив? За все время здесь не бывал никто, кроме Мартина, когда тот забирал проигрыватель. Бленда принялась собирать пустые бутылки. Фрэнку это не понравилось. Пусть бы все так и стояло. Если они что-то тронут, возврата не будет. То, что трогаешь, – твое. Фрэнк ничего не сказал. Дверь оказалась открыта. Он прошел на кухню, поставил урну на стол. Мальчишкой он часто забегал сюда. При миссис Миллер, матери Стива, ныне покойной, порядка было куда больше. Она могла обругать, а секунду спустя уже пекла блинчики. Фрэнку не хотелось думать об этом. Начхать мне на воспоминания, думал он. Прошел в гостиную, а оттуда в комнату Стива. На полке стояли все его кубки – единственное, что блестело в этой хибаре. Стив был лучшим в семиборье в ту пору, когда в Кармаке еще ставили рекорды. Бленда пришла следом, положила руку Фрэнку на плечо.

– Ты бы мог здесь жить? – спросила она.

– По-твоему, кому-нибудь захочется тут поселиться?

– Если мы немножко приберем, наверняка будет здорово.

Фрэнк отошел к окну. Снег перестал. Сменился дождем, крупные капли хлестали по земле. Если мы. Если мы немножко приберем, наверняка будет здорово. Никогда тут не будет здорово, думал он. И внезапно его охватило спокойствие. Мартин отписал ему дом, усадьбу и мастерскую с бензозаправкой, а значит, понял, что Стив не очнется.

– Мне надо его проведать, – сказал Фрэнк.

– Наверно, хочешь поехать один?

– Да. Так лучше всего.

– Уверен?

Когда они ехали к больнице, Фрэнк все же порадовался, что Бленда с ним. Он в ней нуждался. Толком не знал для чего, просто нуждался, и все. Дворники скользили туда-сюда, стараясь смахнуть прочь тяжелые дождевые капли. Изнутри окна запотели, опять же ничего хорошего. Лобовое стекло словно затянуло пленкой тумана и давних слез. Казалось, их тепло переполняло автомобиль, а они единственные на всем свете и окутанные испарениями едут с черепашьей скоростью туда, куда им совершенно не хочется. Будь что будет, думал Фрэнк. Но его девиз утратил силу. Те времена миновали. Все, что будет, уже настало.