Татьяна Набатникова - Город, в котором...

— Воспользовались ее великодушием, даже не спросив ее, и она не послала нас к черту!

— Ну, ты как хочешь, а у меня об этом свое мнение! — Натали знала: Олег не станет уточнять, на что она намекает. Мужчины брезгливы к сплетням. Но сомнение посеяно, пусть теперь помучается, подумает. — Ах, я ведь сумку на пляже оставила. Пошли, сходим?

— Можно, я тебя здесь подожду? Посижу тут один… — Олег вздохнул: неоткуда было ждать ему утешения.

Он сел прямо на траву, сгорбился, стал в одиночестве думать свою думу. Тут и нашли его Витька с Любашей.

— Ничего себе друг! Приехал и смылся, не показавшись! Нас на бабу променял! — поднял Витька шум. Олег болезненно зажмурился, поднялся с земли. — Здоров был!

— Здорово…

— Чего такой кислый?

— Да!.. — Олег махнул рукой. Догадливый Витька подтолкнул Любашу:

— Топай, я догоню.

— Запутался в бабах, — сказал Олег.

Витька засмеялся:

— Что, Натали, поди, на шею кинулась?

Олег отвернулся, не отвечая. Потом вдруг начал исповедоваться, качая головой на себя самого: какой подлец.

— Говорю ей: как я рад, вроде заново родился — несу какую-то ахинею: мол, все стало красивее, светлее, несу это, а сам чувствую: вру, вру, как сивый мерин, а на самом-то деле, когда было по-настоящему «светлее», такие слова и в ум не лезли, тем более на язык. Слова появляются взамен исчезнувшей действительности. Слова — это засушенная действительность, гербарий.

— А как же Зойка теперь? — даже Витька призадумался.

— Не знаю, — Олег вконец потух.

— Э, да вы вместе с Натали… Знаешь, кто вы?

— Знаю! — хотел опередить, остановить его Олег, больно слышать о себе, что знаешь и без того. Но Витька не удержался:

— Подложили ее подстилкой под ваши сложные чувства!

Впрочем, Витька был, как всегда, безопасен: не очень серьезен.

— Сам знаю, не трави ты меня! Ну что, что мне делать, а?

— Что в таких случаях делают джентльмены, когти рвать! — деловито подсказал Витька.

— Все. Любви нет, мы ее истребили! Кругом заврался — ну не подлец ли? — отчаивался Олег.

Витька плюнул:

— Брось ты их обеих! Особенно Натали. Помнишь, зимой, сидели у нее вечером, и ты говоришь: «Наташ, пошли к нам, пожрем!» А она тебе сердобольно так отвечает: «Бедненький, голодный! А я доверху сыта!» А нет, чтоб побежать на кухню и что-нибудь принести. Нет, лично я баб на таких вещах проверяю. Твой голод она не слышит, она только свой может услышать. Ты ей талдычишь, что обещал быть дома в восемь, а она капризно: «Зачем обещал?» Вся ее любовь состоит в том, чтоб тебя использовать для своего удовольствия. А каково при этом тебе — ее не колышет. Как паучиха. Говорят, паучихи после этого самого съедают самца — и все тут.

— Но ты же с ней дружишь!

— Хо, а мне-то что! Детей с ней крестить? Я Любашку себе уже нашел, а вы там как хотите.

— Вот видишь!.. — укорил Олег.

— Пошли! — распорядился Витька.

— Куда?

— Удрапаем куда-нибудь.

— А Любаша?

— Она поймет, не чета вашим.

Олег помотал головой:

— Не могу. Натали сейчас вернется, я должен ее дождаться… Зойка тоже обещала сюда прийти, но она уже не придет. А Натали вернется.

— Вернется — подождет. Годик-другой. Пока не поумнеет. Ты как раз в армию сходишь, а она замуж. Вот тогда и встретитесь.

Олег готов был поддаться:

— Что ты со мной делаешь…

— Ох ты бедненький! Что с ним сделали! Вали все на меня. Пусть я буду виноват. А мне чихать.

Сопнул с дороги сучок и беспрепятственно зашагал вперед.

Олег, поколебавшись, взялся за голову и побрел за ним следом. Очень похоже на Адама с картины Томмазо Мазаччо «Изгнание из рая». Вечный, впрочем, сюжет: расставание человека с надеждой, любовью и верой.

Только Витька идет, легкомысленно посвистывая, руки в карманах. Он из другого сюжета. Но тоже вечного.

Жить в этой стране — да и не только в ней — да и вообще: жить… Стыдно, конечно.

Влипли мы. И выкручивайся кто как знает.

Но, так уж и с т о р и ч е с к и с л о ж и л о с ь, ты живешь.

(НАШ оборот.)

Челябинск выплавляет в год семь миллионов тонн стали (счастливое число). Зачем, когда другие, равновеликие страны, насыщают все потребности двумя миллионами тонн нержавейки — это вопрос другой. А вот на культуру в этом городе расходуется 0,23 процента бюджета — супротив семи-восьми, обычных в мире. Во всей России только Колыма и остров Сахалин чуть приотстали от Челябинска по культуре.