Татьяна Набатникова - Город, в котором...

— Не угостите сигареткой?

И даже закурил для виду, подсев в соседнее кресло, хотя видно же, что некурящий. Уже, поди, откурился. Нажил с сытой жизни какую-нибудь болезнь печени. Или миокардит какой-нибудь (Рита и названий болезней не знала пока) — и бросил курить от страха за свою драгоценную жизнь. Подлец такой.

Молчат, курят.

— А вы слышали анекдот?..

Иногда — очень редко — бывает: встретятся два взгляда, подобно двум клеткам зарождения, — и пошел расти плод отношений, клеточка за клеточкой, его не разъять, не расчленить и не понять тайны его произрастания. У Риты так иногда бывало. У Ритиного собеседника — никогда. Он был бесплоден для другого человека, а нуждался в нем. Что было делать? Он запасался анекдотами, чтоб привлекать ими другого, как цветок запахом. Один человек всегда нуждается в другом, чтобы погрузиться в его неожиданней космос и хоть ненадолго — как в кино побывать — отвязаться от своего надоевшего мира — недостаточного, — соскучившись внутри себя самого. С детства необходимо, чтобы в некотором царстве, в некотором государстве все было иначе, чем у тебя. Зайчик-зайчик, пусти меня в свой домик посмотреть. Я-то бедный. А я тебе за это анекдот расскажу. Пустишь?

Поглядим.

Рита снисходительно смеялась. Разрешала развлекать себя.

Шли минуты — а никакого плода не завязывалось. Кончался анекдот — и опять голое место.

Но еще есть шампанское, шоколад. Может, это заменит тебе, заинька, мой мир, которого нет? В номере у меня уютно, богато, сытно:

— Вы тоже из Министерства энергетики?

Оскорбленно удивился. Ну что ж, тем лучше. Рита больше ни о чем не спрашивала. Шампанское так шампанское. Шоколад так шоколад. Анекдоты так анекдоты.

Подходя к окну и отводя рукой штору, она мурлыкала песенку студенческой поры:

Когда-то она не понимала, о чем это. А туз-то козырной. Выиграешь, Рита! «Пробойные мы с тобой ребята, Юрка!» — думала она о муже с теплом товарищества.

…Ну, неприятно. Ну, где-то даже противно. Ничего, перетерпишь, переждешь какое-то время зажмурившись — глядь, уже все в прошедшем времени, то есть ищи ветра в поле — НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Не убудет же с тебя, Рита, не смылится; руки целы, ноги целы, голова на месте, никакого ущерба. НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Все забудешь. А отказывать — только больше труда и усилий. Больше устанешь.

На другой день она не звонила Прокопию несколько часов. Вернувшись в свой номер (оставался незапертым…), нашла его там. Сам не свой. «Ты где была?» Кажется, его даже знобило. Ч у я л. «В гостях… — беспечно. — Заболталась, не сердись». — «В каких еще гостях?» — «Да тутошний один. Все анекдоты рассказывает. Неистощимый такой чемодан анекдотов». Сразу поверил. Успокоения жаждал. «А у нас вчера была коллегия — до самой ночи. А после меня не выпустили — все поехали к Федулину и меня утянули. Не поехать было нельзя. Я ведь вчера был героем дня…» Скромно так. И поглядел, слушает ли, — хотелось рассказать подробнее. А может, хватит уж мне тебе угождать, а, Прокопий? — и задумалась, как бы ушла в себя.

— Ты слышишь?

— Да-да, рассказывай, мне интересно.

Про то, как он там встал в напряженный момент и при полной тишине геройски произнес… Ни с того ни с сего засмеялась.

— Ты что? — даже испугался. Будто плыл к ней уцепиться, как за буек, — а буек от него, от него…

— Ах, не обращай внимания, это мне анекдот вспомнился, из вчерашних… Пустяки. Весело было. Продолжай.

— Рита! У нас все в порядке? — испарина выступила.

— Все в порядке, все в порядке, продолжай.

— А анекдоты — небось и неприличные?

— Ой, не будь занудой! Лучше продолжай, как ты их всех там, а?

— Ты смеешься?

— Наоборот, горжусь тобой, что, не видишь? — и зевнула.

Отлично! На другой день снова нарушила уговор и позвонила после большого перерыва:

— Извини, заболталась опять. Мы тут сидим в ресторане, обедаем с моим вчерашним знакомцем. Забавный такой мужчина. Ухохатываюсь. Ну, что нового?

Через полчаса уже стоял на пороге обеденного зала, весь из себя бледно-зеленый. Оглянулась, а лицо все еще сохраняло то выражение, с каким обращалась к сотрапезнику: румянец, лукавство.

— О-о! — пропела. — Знакомьтесь! Это Прокопий Матвеевич, а это…

Прокопий не свел с нее упорного взгляда.

— Рита! Я прошу тебя наверх! — приказал.

Поколебалась, подчиниться ли. Не рабыня. Но ничего, это даже интересно. Повиновалась.