Ладислав Баллек - Помощник. Книга о Паланке

О детстве ему нечего было вспомнить, оно виделось ему разве что в кошмарных снах, а если что и вспоминалось, то его бросало в дрожь, словно в его детские годы не было ни единого солнечного дня, одни только ранние туманные утра, промозглые и сумрачные, когда он должен был вскакивать с кровати, разбитый после вчерашних трудов, и мчаться затапливать котел, а потом промывать кишки в ведрах с ледяной водой. Ох, как же он все это ненавидел! Всю эту суматоху вокруг забивания животных, эту жестокость труда и обращения, грубые нравы мясников, равнодушных ко всему живому! Никто никогда не обращался с ним как с ребенком, в лучшем случае накричат, чтобы пошевеливался да делал как следует, хоть он старался изо всех сил всем и во всем угодить. Сирота, мальчик на побегушках… Кому он объяснит это?

Сложность отношений ему мешает, он не может с нею совладать. Она обессиливает его. Впервые он встретил женщину, перед которой пасует. Волент переживал это как свое поражение, как оскорбительную неудачу. Его пугало, что теперь он не сможет жить привычной жизнью, утратит здравый смысл и остроту ума. Господи, до чего же он раскис! Он и за рулем теперь какой-то сам не свой, и на бойне, да и в торговых делах не такой сноровистый и уверенный, как прежде, теперь он равнодушен ко всему, что еще недавно было первостепенным в его жизни. Ему хочется горько и зло смеяться, когда он вспоминает свою прежнюю молодецкую удаль, свою спесь. Зачем они, если не могут защитить от этой напасти?

Как он ни сопротивляется, Эва (про себя он уже называл ее так) манит его непреодолимо. Не дает покоя! Опытная и хитрая баба! Какое у нее сбитое, ядреное тело! Оно возбуждает в нем неимоверную жажду, которую он не в силах одолеть. Скоро ведь ее цветению придет конец, и она, по всему видно, готовится принять какое-то решение. Даже сопляк Цыги и тот чувствует ее привлекательность и ищет случая, чтобы лишний раз поглазеть на нее. Да, вылеплена она из самого лучшего женского теста. Речан, конечно, никогда не мог справиться с ней: сразу видно, как она изголодалась по настоящему мужику. А теперь еще она осознает, что пора ее проходит. Чувствует, что это последний шанс.

Волент иной раз просто ненавидит ее. Почему она не оставит его в покое? Почему не держится мужа? Почему столь демонстративно дает понять, что у нее кое-что на уме? Зачем кружит мужчинам голову? И он бесится, представляя себе, что Эва может спутаться с кем угодно.

Господи, какой же этот Речан дурак! Разве он не видит, что происходит?! А если видит, почему, господи боже, ничего не предпримет? Ничего-то он не может решить, сдвинуть с места, только стоит всем поперек дороги.

Что они за люди, почему вызывают в нем такие противоречивые чувства? По паланкским понятиям, они относятся к нему неслыханно хорошо, но и он к ним тоже. Что есть, то есть. У него полно всяких планов, он грозится свернуть ради них горы, работает, как на собственную семью. И хотя он вроде бы видит их насквозь, но чувствует, что ничего-то о них не знает. Какие-то они все для него непонятные, непроницаемые, словно он стоит на солнце, а они в тени. Может, они знают его лучше, чем он их. Не понять ему этих словацких горцев, но, случись так, что ему бы пришлось их оставить, это было бы для него равносильно смерти.

Ах уж этот Речан! Как он его облапошил! Запутал в свои паутины, которые втихую прядет из бездонного родника своего человеческого достоинства, которое здесь все, как есть все признают. Хотя поначалу над ним смеялись, сегодня всякому он импонирует этим своим достоинством, своей скромностью и молчаливостью, покорностью и терпением — чертами, столь редкими в том краю. Ему засчитывают даже то, что его, Волента, он не прогнал с бойни, дал хорошую квартиру и так много ему позволяет.

Своим характером этот чудак испортил даже его. Да, может статься, что придет день, когда они закроют магазин и пойдут с котомками за плечами, словно какие-то проповедники, будут ходить из села в село, от города к городу… станут мирить поссорившихся соседей, проповедовать и морочить людям головы речами о грехе и милосердии.

Сегодня Волент выпил больше обычного. Им овладела злость и желание попасть в компанию, где бы он мог орать, сквернословить, опрокидывать столы. Он выпроводил жену соседа, которая, как обычно, забежала к нему после закрытия парикмахерской, и побрел в город.

Заметив Блащака, он спрятался за табачный киоск. Он и сам не знал зачем. Не мог позабыть оплеуху, которую получил от жандарма? Конечно, не забыл, но в тот момент он об этом не думал. Он и правда не знал, почему спрятался, но знал точно, что караулит именно жандарма.