Альфонсо Микельсен - Избранные

— Вот это да!

— Но это самый вероятный вариант. Ведь гораздо лучше находиться в клубе «Атлантик», чем на «Холме смерти» острова Гуадалканал [21] Район боев между американцами и японцами в период второй мировой войны. — Прим. перев. . Единственное, чем он может удержаться здесь, так это «сенсационными открытиями» вроде «дела Б.К.». Человек из высшего света, как вы, богатый, с такими связями — это первоклассная добыча.

— Но что же Мьюир мог «открыть»? — снова спросил Перес.

— Ничего! — отрезала Мерседес. — Но когда я увидела ваше имя в «черном списке», я тотчас вспомнила, как мило он болтал с вашим кузеном Фрицем в Фусагасуге. Я сразу подумала: «черные списки» и имя сеньора Б.К. — все это связано и с Фрицем, и с компанией «Ла Сентраль».

Мне бы и в голову никогда не пришло подобное подозрение! Фриц — инициатор занесения меня в страшный список? Я не мог поверить этому. Мы действительно какое-то время находились в плохих отношениях, но наша враждебность никогда не доходила до того, чтобы у него появился повод нанести мне такой удар. Сделать из меня врага!

— Не верю, — ограничился я ответом.

Перес добавил:

— Лучше всего посоветоваться с Бететой. Если вы не против, я сейчас же позвоню ему, и мы встретимся завтра.

На следующий день я как раз выходил из номера «Ле Тукэ», направляясь на свидание с Бететой, когда столкнулся с Ольгой, которая шла в свой салон на работу. Увидев меня, она поздоровалась с преувеличенным оживлением, что меня несколько удивило.

— Как вы поживаете, сеньор К.? Как приятно вновь видеть вас! Так давно я ничего о вас не слышала! Вы уезжали? Болели?

Мне пришлось солгать:

— Да, я некоторое время провел на побережье. Только что вернулся. А теперь живу близко от вашего салона — вот здесь, в номерах «Ле Тукэ».

— Ах вот как! Значит, вы переменили место жительства? Почему же? Вы ведь жили в пансионе мисс Грейс, — при этом она улыбалась, будто намекая на то, что когда-то я давал ей свой адрес. — И когда же вы снова придете к нам — увидеться со мной?

— Не знаю. Возможно, на будущей неделе… или в среду…

— Вот хорошо! Я буду ждать. Смотрите не заставляйте меня ждать долго. Мне так приятно будет вновь видеть вас!

Хотя я был твердо убежден в том, что Ольга — всего лишь пустая кокетка и ее слова ничего не стоят, меня удивило, почему она с такой теплотой настаивает на моем приходе в «Прадо». У меня уже не было никаких иллюзий относительно Ольги. Однако в любом случае, особенно при сложившихся обстоятельствах, я был благодарен ей за обман, за ее попытку убедить меня, что мое присутствие приводит ее в столь радужное состояние. Как долго она держала мои руки в своих, будто не в силах отпустить их!

Расстался я с Ольгой другим человеком.

Стоял солнечный день, я был полон самых светлых надежд. В этих краях солнечные дни, чистое и безоблачное небо очень редки и потому влияют на настроение людей. Все немедленно веселеют, улицы заполняются народом, в магазинах не протолкнешься. Некоторые уверяли меня, что биржа, как барометр, отражает в зависимости от погоды повышение общего настроения. Возможно, и на Ольгу повлиял солнечный день. Мы будто очнулись после долгой и мрачной зимы. И беды мои через призму этого сияющего дня выглядели гораздо менее страшными, чем накануне. Несколько часов спустя я с большой охотой принял предложение Бететы. Кстати, оно ясно показывало, каким образом решаются такого рода проблемы в Ла Кабрере.

— Надо будет устроить Мьюиру обед на высшем уровне, — заявил Бетета. — Пригласить множество лиц, притом самых влиятельных. И не делать из включения вашего имени в список серьезного дела. В субботу, если у Исольды нет других встреч, я приглашу Мьюира к себе и буду развлекать его до рассвета. После чего я получаю полное право просить его о личном одолжении: вычеркнуть вас из списков.

Против такого плана мне нечего было возразить.

Все было прекрасно! Ольга, план Бететы, радостное солнечное утро. То, что я фигурировал в пресловутом списке, после встречи с Ольгой потеряло для меня всякое значение. В общем, через несколько недель все разрешится. А может быть, и через несколько дней.

Я отправился в парк подышать свежим воздухом. Эта система составления «черных списков» опять вернула меня к размышлениям о предначертанности судьбы грешников, о которых я часто слышал в родительском доме. Одни испокон веков были обречены богом на гонения, теперь их включают в «черные списки» человечества: воля провидения, не поддающаяся нашему разумению, сделала их таковыми. В то же время другие, также испокон веков, пребывали в праведниках. Смысл воли небес недоступен нам. Почему одни осуждены вечно страдать? Почему другие наслаждаются вечным блаженством?