Джумпа Лахири - Низина

На земле островками белел снег. Особенно бросалось в глаза то, какими плоскими здесь были дороги. И машины тоже казались какими-то плоскими и квадратными. Все пространство, похоже, заполонили машины, движущиеся в разных направлениях. И очень мало зданий. Зато много-много голых деревьев.

Он посмотрел на нее:

— Ты такое ожидала увидеть?

— Я не знала, чего ожидать.

Ребенок снова зашевелился, заворочался. Он не знал, что попал теперь в новую обстановку, не знал, какой потрясающе длинный путь проделал вместе с Гори, в ее животе. А Гори не знала, действует ли на него эта перемена, почувствовал ли он холод.

Ей казалось — у нее внутри сидит маленький Удаян. Его другая версия. Он существовал и как бы внутри ее, и как бы удаленно. И ей до конца не верилось, что Удаяна больше нет, не только в Калькутте, а вообще на свете.

Во время приземления самолета в Бостоне ей на мгновение стало страшно, что их ребенок мог исчезнуть из ее живота. Словно он как-то узнал, что его будет встречать ложный, ненастоящий отец, и его возмутил этот факт, и он перестал формироваться дальше.

На территории Род-Айленда она ожидала сразу увидеть море, но моря не было — просто продолжало тянуться шоссе. Они въехали в городок под названием Провиденс. По холмистой местности пролегали улицы, дома стояли вплотную друг к другу, островерхие крыши украшали купола и шпили. Она знала, что слово «провиденс» означало «провидение», то есть предугаданное будущее.

Был полдень, и солнце стояло в зените. Яркое синее небо, прозрачные облака. И казалось — этот яркий день никогда не сменится ночью, никогда не кончится.

В самолете время как будто не чувствовалось, и вместе с тем оно очень много значило — именно время, а не пространство Гори ощущала, пока летела. Вокруг нее сидели другие пассажиры — словно пленники, ожидающие решения своей участи. Большинству из них, как и Гори, предстояло получить свободу в совершенно новой и чужой для них атмосфере.

Субхаш на несколько минут включил радио, чтобы послушать прогноз погоды. Гори, хоть и получила британское образование в Президенси, с трудом понимала услышанное в этом выпуске новостей.

За окном машины стали встречаться пасущиеся лошади и коровы. Дома со стеклянными окнами, наглухо закрытыми от холода. Низкие каменные ограды, через которые можно было запросто перешагнуть.

Они остановились перед смешным светофором, свисавшим прямо с проводов поперек улицы. Субхаш указал налево. Там Гори увидела деревянную башенку, возвышающуюся словно лестница какого-то несуществующего здания. За верхушками сосен вдалеке наконец показалась темная полоса. Море.

— Нам туда, — сказал Субхаш. — Там мой студенческий городок.

Гори смотрела на плоскую серую дорогу с двумя непрерывно тянущимися полосками разметки. Эта дорога вела туда, где ей предстояло оставить за спиной свою прошлую жизнь, где вдалеке от опасностей и треволнений предстояло родиться ее ребенку.

Она полагала — Субхаш повернет налево, но, когда снова зажегся зеленый свет, машина поехала направо.

Квартира располагалась на первом этаже дома, чей фасад выходил на лужайку с дорожкой и полоску асфальта. По другую сторону этой полоски асфальта стоял ряд таких же домов, длинных, приземистых, с кирпичными фасадами. Два из них больше напоминали бараки. В конце дорожки находилась асфальтированная стоянка, где Субхаш оставлял свою машину и куда он выносил мусор. Там же в маленьком строении располагалась прачечная.

Дверь в подъезде была почти всегда распахнута настежь и приткнута камнем, чтобы не закрывалась. Дверь в квартиру запиралась на какой-то хлипкий замок из кнопочек — никаких тебе мощных засовов или висячих замков. Людям в этих краях не надо было чего-то бояться, студенты гуляли напропалую и возвращались в свое общежитие далеко за полночь. Неподалеку, на вершине холма, находился полицейский участок, но здесь не существовало никакого комендантского часа, никаких арестов. Студенты ходили куда хотели и делали что хотели.

По соседству с Субхашем жили другие женатые аспиранты — несколько семей с маленькими детьми. Гори они словно и не замечали. Только иногда она слышала звук хлопнувшей двери, или приглушенный телефонный звонок в чьей-то квартире, или шаги на лестнице.

Субхаш отдал ей свою спальню, а сам устроился спать на раскладном диване в другой комнате. Она слышала из-за двери, как он собирается в лабораторию по утрам. Звонок его будильника, стоны измученного вентилятора в ванной. Когда вентилятор был выключен, до нее долетали тихие всплески воды и жужжание бритвы.