Масахико Симада - Царь Армадилл (пер. Г. Чхартишвили)

«Ты что? Хочешь что-нибудь взять?» – спросила Миюки. Она была само спокойствие. Или в таких случаях нужно сказать «само хладнокровие»?

Я был незваный гость, помешавший отдыху любовников. На американца внезапное появление мужа тоже не произвело ни малейшего впечатления, словно всеми законными правами на мою жену обладал он, не я. Волнуясь, я все ждал, что скажет Миюки. Мне, идиоту, казалось, что третий лишний здесь американец.

– Excuse me, it’s my cardigan. Do you know that? [11]– наконец, спросил я.

– Подумаешь, – бросила Миюки. – Это я ему дала, он мерзнет.

«Все, приехали», – подумал я. Для Миюки я перестал быть мужем, и она давала мне это понять. Зато американец был само дружелюбие. По-моему, он надеялся превратить наш любовный треугольник в союз трех друзей. Сообщил мне, как его зовут, хоть я и не спрашивал, стал рассказывать о себе и презентовал открытки с репродукциями его произведений. Я заметил, что он без носков. Миюки налила мне пива, сказала, что я большой специалист по китайскому чаю и попросила заварить его, а заодно и приготовить какую-нибудь закуску. «Ага, сейчас», – кивнул я, но с места не тронулся.

– Скоро открывается персональная выставка Ника. И еще я договорилась, что несколько его произведений украсят фойе нового здания одной торговой компании. Ник входит в моду…

Я сделал вид, что слушаю, а сам разглядывал ее осунувшееся ненакрашенное лицо. Странный у нее был голос – глухой и надтреснутый, как из телефонной трубки. Отлучившись якобы в туалет, я заглянул в спальню, куда так стремился. С кровати свисали колготки – она словно высовывала мне язык.

Потом я заявил, что вспомнил о срочном деле, не позаботившись выдумать более правдоподобный предлог, и ушел. По сути дела, меня выставил из собственного дома любовник моей жены. Я испытывал сладостную истому во всем теле, словно меня изнасиловали. На миг перед глазами возникла обнаженная Миюки.

Больше у меня не было дома. Никто теперь не предъявит мне никаких претензий, никто не будет надоедать… Не помню, где я бродил. Взгляд мой фиксировал мостовую, прохожих, машины, магазины, рекламы, станции метро, лестницы, носки моих туфель, свисавшую со лба прядь волос, небо, воробьев, провода, телефонные будки. Я слышал все звуки, но связь между предметами нарушилась, они превратились в бессмысленную груду осколков и щебенки. А я тупо карабкался по ней куда-то. В моей голове спутались образы и воспоминания, налезли одно на другое, завертелись водоворотом: колготки, «патриоты», Саэки, любовник жены, сны, царь Армадилл… Между всеми этими явлениями существовала новая таинственная причинно-следственная зависимость. Но разобраться во всем этом хитросплетении мне было не под силу. Хаос, хаос… Мое тело треснуло, и из трещины что-то засочилось. Это ток! Я почувствовал, как он, вопреки моей воле, струйкой тянется от меня прочь, прочь, к штаб-квартире «патриотов», и вот они уже знают, где я сейчас! Встречные прохожие шарахались от меня. Некоторые сворачивали в сторону перед самым моим носом. Я почувствовал, что не будет мне облегчения, пока я чего-нибудь не разломаю, не разнесу на куски.

– Минуточку! – послышался сзади чей-то голос. Это конец, я попался! Сейчас меня схватят и отправят в сумасшедший дом. Кто-то распорядился похитить меня, спрятать меня от всех! Беги, Симада, беги! Но тело не желало повиноваться. Именно в этот отчаянный миг кто-то связал меня по рукам и ногам…

– Извините. Мне нужно вам кое-что рассказать.

– Вы кто? Проповедница? Я не слушаю проповедей!

– Нет-нет. Как бы вам объяснить… Понимаете, возле вас вьется привидение, и весьма сильное. Я как увидела – прямо замерла!

– Что за чушь! Я не желаю слушать!

Но мои ноги словно приросли к земле. Проклятье, как пригодился бы мне сейчас магнитофончик с наушниками! Я бы надел их, врубил музыку и ничего бы не слушал. Эй, кто-нибудь, заткните мне уши. Или заткните пасть этой чокнутой старухе. Что она сует нос не в свое дело? Одета в кимоно и, по-моему, пьяна. Старуха положила мне руку на плечо и кокетливо улыбнулась. Я застыл, не в силах пошевелиться.

– Не волнуйтесь и выслушайте меня. Вас преследует дух. Но это не злой дух, это ваш дух-хранитель.

– Что за шутки…

– Ваш дух позвал меня.

– Он что, и говорить умеет? Бросьте чушь нести. Не верю я ни в каких духов. Что я, по-вашему, черепаха – таскать на спине такую тяжесть?

– Успокойтесь. Вас сопровождает дух того, кого вы очень хорошо знали.

Не может быть… Стягивающие меня путы куда-то исчезли, я ощутил невероятную легкость во всем теле.