Джеймс Джонс - Отсюда и в вечность

— Здравствуйте, сержант Гэлович, — произнес с улыбкой Холмс, задержавшись в дверях.

— Смир-н-а-а! — рявкнул Айк, растягивая последний слог команды и подобострастно отскакивая в сторону.

Солдаты молча продолжали натирать стены.

— Ну как, все в порядке, сержант? — ласково спросил его Холмс. — Наводите порядок перед моим осмотром завтра?

— Так точно, сэр, — выпалил Айк не совсем уверенным тоном, потому что не успел еще твердо встать по стойке «смирно» на своих длинных и неуклюжих ногах. Большие пальцы его вытянутых по швам длинных рук болтались где-то ниже колен. — Отчищаем стены, сэр. Все делается, как приказано, сэр.

— Хорошо, хорошо, сержант, — похвалил его Холмс. Все еще ласково улыбаясь, он подошел к отмытому участку стены и, осмотрев его, удовлетворенно закивал головой. — Очень хорошо, сержант Гэлович, отлично. Продолжайте в том же духе.

— Есть, сэр, — уважительно хрюкнул Айк, все еще покачиваясь от напряжения. Он выпячивал свою узкую обезьянью грудь вперед до тех пор, пока стало похоже, что он вот-вот лопнет. Затем Айк как-то уж очень напряженно и поэтому очень нелепо, как будто хотел выбить себе глаз, взял под козырек.

— Хорошо, хорошо, — снова расплывшись в улыбке, повторил Холмс. — Продолжайте, сержант.

Сказав это, Холмс направился в канцелярию, и Айк снова рявкнул свое «смирн-а-а», а солдаты продолжали мыть и натирать до блеска стены.

Прю вытирал тряпкой только что вымытый участок стены и вдруг, совсем неожиданно для себя, почувствовал, как его охватило глубокое возмущение. Его челюсти плотно сжались.

— Давай, давай, ребята, пошевеливайся, — с гордостью покрикивал Айк, прогуливаясь взад и вперед позади работающих солдат. — Нечего рот разевать. Если по коридору прошел командир роты, то это вовсе не причина для прекращения работы.

Солдаты молча продолжали работать, — как и раньше, не обращая внимания на выкрики Айка. Продолжал работать и Прю, но он неожиданно поперхнулся и закашлялся от окутавшего его едкого запаха мокрой штукатурки.

— Эй, Прюитт! — сердито окликнул его Айк, не находя ничего другого, к чему бы можно было привязаться. — Давай-ка не привередничай. Это тебе работа, а не прогулка по бульвару с девочками. Давай, давай, пошевеливайся!

Если бы Айк не назвал Прю по имени или если бы Прю был уверен, что Холмс не слышит этого разговора, он, возможно, и даже скорее всего, не обратил бы внимания и на эти слова Айка. Но теперь совсем неожиданно слова Айка как бы ударили его по ушам; они били по его слуху так больно, что ему даже захотелось встряхнуть головой.

— Какого черта ты ко мне пристаешь? Или ты думаешь, что я выращу еще пару рук для тебя? — неожиданно и с возмущением в голосе перебил Айка Прю.

Лицо Айка застыло от удивления. Прю скорее почувствовал, чем увидел, что сидевший за своим столом в канцелярии Холмс с любопытством прислушивался к тому, что ответит на это его любимый сержант. Вполне возможно, что Холмсу хотелось знать, как его солдаты относятся к сержанту Гэловичу и что думают о нем.

— Что? — изумленно воскликнул Айк. — Что ты сказал?

— То, что слышал. Если хочешь, чтобы работу сделали хорошо и быстро, то кто тебе мешает взять щетку и поработать самому? Вместо того чтобы слоняться без дела и отдавать приказания, которые все равно никто не слушает!

Солдаты прекратили работу и с любопытством уставились на Прю. Посмотрев сначала на Айка, потом на солдат, Прю почувствовал, как его всего охватывает неудержимая ярость. Он понимал, что все это совершенно бессмысленно и даже опасно, но чувство взяло верх над разумом.

— Послушай-ка, ты, — сказал Айк, соображая с трудом, — прекрати пререкаться, я не потерплю этого. Перестань болтать и продолжай работу.

— А пошел ты… — гневно огрызнулся Прю, продолжая механически протирать стенку тряпкой. — Я работаю, а не разношу дым мешком, как ты.

— Что? — задыхаясь от изумления, спросил Айк. — Что ты сказал?

— В чем дело? — раздался громкий голос появившегося в дверях Холмса. — Что означает весь этот шум, Прюитт?

— Сэр, — промычал Айк, торопливо принимая положение по стойке «смирно». — Этот разгильдяй вступает в пререкание с сержантом.

— Что это с вамп, Прюитт? — строго спросил Холмс. — Вам ведь известно, чем кончаются пререкания солдата с сержантским составом, да еще в таком оскорбительном тоне.

— Да, мне это известно, сэр, — ответил Прю с вызывающей улыбкой, сознавая, что на него смотрят восемь пар широко открытых глаз. — Но я никогда не потерплю, чтобы меня обливали грязью, сэр. Даже если это позволяет себе сержант.