Джеймс Джонс - Отсюда и в вечность

— Иди туда и организуй выдачу оружия, — приказал Уорден Гендерсону. — Начинайте снаряжать магазины для автоматов и пулеметные ленты. Пошли Уилсона за людьми. По мере готовности лент и магазинов направляй их ко мне, на крышу.

— Слушаюсь, сэр, — нервно ответил Гендерсон.

Уорден бросился вверх по лестнице. По пути он зашел к себе в комнату и взял бутылку виски, которую всегда хранил как «энзэ».

В общей спальне солдаты с мрачным видом сидели на койках, надев на головы каски и держа в руках винтовки, к которым пока не было боеприпасов. Увидев проходившего мимо Уордена, они обрадовались и позвали его к себе.

«Ну что, сержант?», «Какие будут указания?», «Нам тоже па крышу лезть?», «А где же патроны?», «Что же это такое — винтовки без патронов!», «Что мы, не солдаты?» — слышалось со всех сторон.

Те, кто умудрились проспать завтрак и сейчас только вставали, перестали одеваться и застыли на койках в ожидании, что скажет Уорден.

— Надевайте полевую форму, — сказал Уорден. Надо было хоть что-то пояснить солдатам. — Приготовьтесь к походу. Выступаем минут через пятнадцать. Все снаряжение должно быть готово.

— А почему у тебя автомат? — спросил кто-то.

— Надеть полевую форму, — повторил Уорден и двинулся к выходу. — Командиры отделений, проследите за выполнением приказа.

У дверей второго этажа Уорден остановился. В углу под старым топчаном, на который были уложены три матраца, прямо па цементном полу в одном белье лежал сержант Тарп Торнхилл. Каска висела па штыке стоявшей рядом винтовки.

— Простудишься, Тарп, — зло бросил Уорден.

— Не выходи наружу, старшина, — произнес Тарп. — Убьют. Не выходи.

— Надень лучше штаны, — строго сказал Уорден.

Комната Уордена на втором этаже была усыпана осколками стекла, шкафчик весь изрешечен пулями. Под шкафчиком Пита виднелась темная лужица, от которой шел сильный запах виски. Выругавшись, Уорден отпер свой шкафчик и резким движением открыл дверцу. Пуля разбила пластмассовую коробку с безопасной бритвой, а саму бритву согнуло пополам. На дне шкафчика валялись две пули. А рядом, к радости Уордена, стояла бутылка виски — она была совершенно цела.

Он положил пули в карман, взял из шкафа бутылку и прикрыл дверцу. В этот момент над зданием казармы пронесся самолет, пули застучали по крыше. Уорден упал ничком прямо на усыпанный осколками стекла пол, бережно прижав к груди бутылку виски.

Спустившись вниз, в общий зал казармы, Уорден увидел, что солдаты готовятся к походу, укладывают снаряжение. Только Торнхилл по-прежнему лежал под топчаном, а Айк Гэлович, спрятав голову под подушку, развалился на своей койке. Рядом с ним лежала винтовка.

На лестнице, которая вела к выходу на крышу, Уорден догнал Ридэла Тредуэлла, тоже спешившего с автоматом в руках на крышу.

Тредуэлл скрылся в люке, служившем выходом на крышу, и Уорден последовал за ним. Укрывшись за трубами, автоматчики седьмой роты поджидали появления японских самолетов. Тредуэлл, раньше Уордена оказавшийся на крыше, сразу же занял место рядом с Чоутом, который потягивал виски из бутылки. На крыше в основном собрались сержанты и рядовые первого класса. Они были вооружены автоматами, винтовками и пистолетами. Установили и пулемет. Из рядовых здесь оказались только Тредуэлл и еще два автоматчика.

— Порожние магазины сбрасывать вниз, во двор, — приказал Уорден. — Передайте дальше по цепи: порожние магазины сбрасывать вниз… для перезарядки.

С юго-востока появилась тройка японских самолетов и открыла ураганный огонь по казармам. Их появление вызвало такой бурный восторг среди собравшихся на крыше, будто это показался не враг, а тамада торжественного обеда, пригласивший всех к столу, заставленному яствами.

С приближением самолетов гомон на крыше умолк, люди напряженно вглядывались в небо, стремясь занять удобную для стрельбы и безопасную позицию где-нибудь за трубой.

Уорден, широко расставив ноги, непрерывно стрелял из своего автомата. Огромный автомат больно ударял его в плечо. Справа не менее отчаянно стрелял из автомата Пит Карелсен, который при появлении самолета сразу укрылся за трубой. Рядом с ним, с трудом удерживая на трубе ствол станкового пулемета, разместились Майкович и Гринелли.

Самолеты прошли над казармой, сделали разворот и появились опять, описав в воздухе своеобразную восьмерку, а затем быстро исчезли. На крыше снова наступило оживление.

— Святая Мария! — пробасил Чоут. — В жизни не получал такого удовольствия.