Майк Гейл: Развод

Хелен соскакивает с кровати, кружится вокруг меня, обхватывает меня руками и прижимает к себе.

— Как это здорово, Джим, — говорит она, осыпая меня поцелуями. — Знаешь, на всем белом свете не сыскать лучшего бойфренда, чем ты.

— Конечно знаю, — отвечаю я нахально-самоуверенным тоном. — Я уже и места забронировал. Мы будем сидеть вдвоем и в хвосте. Ты будешь моим буфером.

— Буфером?

— Продолжительность полета восемь часов, — поясняю я. — Ты понадобишься мне для того, чтобы не дать каким-нибудь ненормальным заводить со мной разговоры во время перелета. Ведь ты в курсе, они почему-то всегда выбирают меня своим собеседником. Я не преувеличиваю. Если среди пассажиров находятся такие, кто не в силах придумать ничего лучшего, чем рассказывать нудные истории из своей жизни кому-нибудь из попутчиков, они автоматически усаживаются в кресло, соседнее с моим. Во время своей последней поездки в Амстердам я был вынужден выслушать подробное жизнеописание какой-то старой дамы из Голландии. Когда мы наконец приземлились, я во всех подробностях был в курсе причин, заставивших ее предпринять путешествие: навестить шурина ее бывшего мужа — это как бы официальная причина, а на самом деле дама хотела устроить себе отдых, а заодно навести мосты между собой и членами семьи, с которыми сложились неприязненные отношения. Сколько ей было лет — по-моему, семьдесят один, — но, по ее мнению, она ни на один день не выглядела старше шестидесяти; когда она рожала третьего сына, беременность протекала тяжело — об этом она упомянула, когда рассказывала про то, как ее супруг даже и не подозревал тогда, что этот ребенок не его. Вот для чего мне и нужен буфер.

— Так и быть, я согласна, — говорит Хелен, закатывая глаза. — Я буду твоим буфером… А теперь давай обсудим более серьезные дела. Когда мы вылетаем?

— Все должно быть указано здесь, — отвечаю я, беру у нее конверт и рассматриваю билеты. — Вылетаем мы в понедельник, десятого числа, в десять двадцать пять утра; а прибываем в аэропорт Хитроу в семь пятнадцать вечера по местному времени в пятницу…

— В пятницу, четырнадцатого? — спрашивает Хелен. — В День святого Валентина.

— Да… точно, — подтверждаю я. — Я как-то не обратил внимания.

— Здорово, ты просто гений. По-моему, лучшего времени и не придумаешь. Как только мы вернемся домой из нашего потрясающего недельного путешествия, я в тот же день переезжаю к тебе. Таким образом, когда мы потом будем отмечать годовщину начала нашей совместной жизни, у тебя не будет никакой возможности забыть об этой дате.

Пятница, 17 января 2003 года

7.07

Утро, я лежу в постели, слушая радио. Маркус ушел на работу минут десять назад, а я продолжаю лежать, напрягать волю и собираться с силами для того, чтобы вылезти из кровати и начать день. Меня недавно повысили, назначив на должность старшего менеджера по рекламе, а это означает дополнительную нагрузку — мне постоянно надо быть в курсе событий… и еще я, конечно же, должна позвонить ветеринару. Я смотрю на часы, стоящие на столике у края той половины кровати, на которой спит Маркус, и размышляю о том, что сейчас поделывает Диско. Я решаю, что позвоню в восемь часов, поскольку не представляю, во сколько может начать работу отделение неотложной помощи. Я закрываю глаза, намереваясь еще немного подремать, но вдруг звонит телефон, стоящий на столике у моего края кровати. Я поспешно хватаю трубку, будучи уверенной, что это наверняка Маркус, потому что он частенько звонит мне по пути на работу, чтобы таким манером вытолкать меня из постели и не дать опоздать на службу.

— Порядок, я уже встала, — смеясь, говорю я в трубку. — Я уже полчаса как на ногах.

Не услышав в ответ смеха Маркуса, я понимаю, что допустила серьезную ошибку.

— Простите, могу я попросить к телефону Элисон Смит? — спрашивает молодой женский голос.

— Я очень извиняюсь, — отвечаю я, — что приняла вас за другого человека. Элисон Смит у телефона.

— Здравствуйте, с вами говорят из ветеринарной больницы на Хендон-роуд, — продолжает дама. — Прошлым вечером вы оставили у нас свою кошку Диско.

— Да, все правильно. Как она? Уверена, что она проголодалась. Она очень любит покушать.

— Боюсь, что у нас для вас не очень хорошие новости. Этой ночью она скончалась. Мистер Дэвис считает, что у нее, должно быть, был рак и в последний период опухоль быстро прогрессировала.

Наступает долгая пауза, во время которой, как мне думается, ветеринарная сестра ожидает, что я скажу что-то в ответ, но я не могу говорить. Все, о чем я могу думать, — это что и кошки, оказывается, могут умирать от рака, а я об этом и не знала.