Олдос Хаксли: Остров

«Остров» — простое, вроде бы, название таит в себе множество смыслов. Вспомним, хотя бы, сколько социальных и иных экспериментов свершалось на островах, разбросанных по карте английской литературы! Остров Томаса Мора Утопия, остров, ставший школой жизни для Робинзона Крузо, остров, где ставил свои эксперименты доктор Моро Герберта Уэллса, остров, где «повелитель мух» испытывал на прочность души юных героев Уильяма Голдинга... Хаксли помнит и заставляет читателя вспомнить об этой литературной традиции, соотнеся, впрочем, свой роман с произведением, практически неизвестным в наши дни, хотя и достаточно популярным в прошлом. «Нигдея, или За гранью» («Erewhon, or over the Range»,1872) Сэмюэля Батлера (английское слово «Erewhon» представляет собой анаграмму «nowhere» — нигде) тоже повествует о закрытой для остального мира стране. Это сатира на нравы и идеи английского общества второй половины XIX в., выдержанная во многом в свифтовском духе. Попавший на остров Палу английский журналист Уилл Фарнеби готов пережить что-нибудь вроде тех испытаний, которые выпали на долю героя Батлера, но ситуация оказывается принципиально иной, что лишь подчеркивают упоминания «Нигдеи». Однако гораздо важнее то, что «Остров» представляет собой антитезу первой антиутопии самого Хаксли. По принципу зеркального отражения выстроен ряд сцен, диалогов, но главное — одни и те же явления нашей современности, достижения науки и технологии используются и в Мировом Государстве, и на острове Пала, с противоположными, однако, целями, а следовательно, и результатами.

Понимая прекрасно, насколько сложна задача переустройства общества в интересах человека, наблюдая за различными социальными и экономическими экспериментами в этой области, на которые оказался столь богат XX век, Хаксли пришел к убеждению, что не существует решения проблемы путем выбора приоритетов или последовательного изменения частностей. Нужно действовать «по всем фронтам сразу». Для этого необходимы не только добрая воля, и ум, и желание сотрудничать, не только наука, религия, искусство, политическая а экономическая активность сами по себе. Все знания, умения и желания человечества должны быть «синтезированы в единую философию». Долгие годы писатель был занят разработкой этой «Вечной философии» (так и называется один из самых важных его трактатов), черпая ее компоненты у раннехристианских гностиков, мистиков Запада и Востока, в буддизме и индуизме. А в «Острове» О. Хаксли попытался представить ее в художественной форме, показать, что получится, если она станет программой жизни хотя бы части человечества. Иными словами, создал утопическую антитезу реальности.

С точки зрения писателя, ход событий в современности определяет рост народонаселения, неспособного прокормить себя в существующих экологических условиях. Отсюда все войны, диктатуры и другие потрясения двух последних столетий. Но человеку дано повлиять на облик грядущего, поняв настоящее, что, собственно, и происходит на острове Пала, где торжествует «неевклидова история». В середине XIX века правитель Палы старый Раджа и приехавший на остров шотландский врач и ботаник Макфэйл сначала ОСОЗНАЛИ эту проблему, затем разработали всеобъемлющую программу — ФИЛОСОФИЮ и последовательно ее ОСУЩЕСТВИЛИ. Они ничего не придумали, они лишь собрали воедино то, что считали лучшим из большого опыта человечества, и использовали, чтобы сделать людей свободными и счастливыми. На Пале экономики в нашем понимании нет, но есть совершенное сельское хозяйство и контроль за рождаемостью. А еще есть абсолютная «естественность» цивилизации, человек ощущает себя частью Природы, а не ее покорителем или жертвой.

Чрезвычайно существенно для Хаксли в этом «возмущении исторического поля» и то, что ход истории корректируется совместными усилиями представителей двух цивилизаций. Хотя «Запад есть Запад», «Восток есть Восток», они все же «сходят с места», и новая история острова Палы вырастает из символической встречи двух культур, из синтеза всего лучшего, чем эти культуры обладают.

Не борьба противоречий, даже не их диалектическое единство, а гармония является первоосновой мироощущения Пребывающих во Благе единства мироздания и человека. Они принимают мир как он есть в буквальном смысле слова, их жизнь разворачивается во всей полноте «здесь и сейчас». Человек выходит из «тюрьмы своего эго» и открывается миру, а мир открывается человеку. Гармоническое мироощущение определяет все стороны жизни островитян. Тантрической мудростью поверяются все достижения науки и технологии. Контрацептивы, например, применяются совместно с йогой любви. Гипнопедик помогает не манипулировать людьми, а проявить их индивидуальные способности, ускорить обучение и познание. Паланезийцы используют и павловскую систему выработки условных рефлексов «во имя благих целей дружбы, доверия, сочувствия», а не для «промывания мозгов». Искусственное оплодотворение также имеет цель, противоположную той, что определяла его использование в «Дивном новом мире». Институт семьи не отменен, но преображен так, чтобы всегда, при всех обстоятельствах, быть благом для детей.