Сигурд Хёль - Заколдованный круг

С Антона станется, что он не сторожил картофельное поле. Но тогда он его прогонит, сегодня же…

Ховард скакал, не видя дороги. Гнедой был весь в мыле, когда он свернул во двор Ульстада. Было время завтрака.

Три-четыре хусмана топтались возле конюшни. Хусманы? Но на эти дни с ними не договаривались о работе.

Хусманы были чем-то так поглощены, что не заметили появления Ховарда. Он спрыгнул с лошади. И тут же услышал ржанье Буланого, нет, не ржанье, а дикий лошадиный рев. В конюшне что-то грохотало и гремело, послышался человеческий крик и удар о стену. И снова загрохотало и загремело.

— Буланка! Буланка! — позвал Ховард, открыл дверь и влетел в конюшню.

Буланый был весь в крови. В боку и на левой ноге зияли две большие ножевые раны. Конь дрожал как осиновый лист. Он сшиб перегородку в стойле.

Рядом с Буланым, отброшенный к стене, лежал Мартин. Грудная клетка у него была проломлена, и он с трудом дышал. Он был в сознании и посмотрел на Ховарда странным, задумчивым, беззлобным взглядом, словно прощаясь. Вдруг изо рта у него хлынула кровь, он вытянулся и испустил дух. Буланый, почувствовав запах крови, снова с силой ударил в стену.

— Буланка! — Ховард бросился в стойло, схватил коня за холку и принялся нежно поглаживать.

— Ну, Буланка, конек! Бедный Буланка!

Лошадь чуть успокоилась.

По счастью, стойло рядом с ней оказалось свободным. Конюшня была рассчитана на шесть лошадей, но в Ульстаде было их только четыре, а в конюшне сейчас стояло две. Кроме Буланого, здесь находился лишь перепуганный до смерти Старый Гнедой. Он бил о землю копытами, дрожал и фыркал.

— Ну, Буланка, конек!

Ховард вывел коня из стойла и поставил рядом со Старым Гнедым. Когда он вел Буланого мимо трупа Мартина, конь опять задрожал всем телом и зафыркал, будто почуял волка или медведя.

Ховард привязал коня. Старый Гнедой протянул голову в соседнее стойло и мордой тыкался в шею Буланого.

Ховард вышел к хусманам.

— Мартин умер. Помогите мне его вынести, — сказал он.

Двое мужчин вошли в конюшню, и лошади снова захрапели и зафыркали.

Втроем они подняли Мартина, положили в проходе и распрямили тело. Ховард закрыл Мартину глаза, остальные ждали.

Когда они вышли, Эдварт сделал шаг вперед. Лицо его было перекошено. Глядя безумным взором на Ховарда, он крикнул:

— Это ты убил Мартина! Я слышал, ты прихлопнул его!

Остальные стояли в нерешительности. От удивления Ховард не мог вымолвить и слова: они же стояли здесь и слышали — Буланый ударил Мартина так, что стены задрожали.

Но Эдварт снова закричал как бешеный, так что пена брызгала изо рта.

— Я слышал. Это ты его прихлопнул!

Должно быть, он слышал последний удар Буланого.

И остальные подхватили:

— Да, мы слыхали, ты его прихлопнул!

— Убивец! — заорал Эдварт.

Трое других, все больше распаляясь, вторили ему:

— Убивец! Убивец!

Ховард, опешив, смотрел то на одного, то на другого. Он не верил собственным ушам.

Гнедой, все это время спокойно стоявший поодаль, насторожился. Но вскоре принялся щипать траву.

Появилась служанка и, широко раскрыв от удивления рот, замерла на ступеньках крыльца. Когда они снова закричали «убивец», она заорала благим матом и скрылась в доме.

Ховард приготовился защищаться — сейчас можно ожидать чего угодно. Четверо против одного — достанется ему. Но произошло не то, чего он ожидал. Вдруг Эдварт завопил:

— Мы идем к ленсману!

Другие тут же подхватили:

— Да, да! Идем к ленсману!

В ту же минуту выскочила служанка с большим узлом в руке.

— Не останусь в доме убивца! — крикнула она и вышла вместе с хусманами со двора.

Ховард остался один.

Беспорядочные мысли теснились в его голове, но он и сам не знал, о чем думает. Он очнулся, почувствовав, как Гнедой трется мордой о его плечо.

— Верно, Гнедой. Сначала займемся тобой. И, думаю, мы пока не поведем тебя в конюшню.

Ховард напоил коня, расседлал и привязал за домом.

Потом отправился на кухню — надо было промыть раны Буланому.

На столе опустевшей кухни стояли остатки еды — каша, плоский хлеб к кислое молоко. Большой котел, висевший на вбитом в стену крюке, был наполнен теплой водой. Ховард снял котел с горящих углей, взял полотенца, намочил их, выжал и направился в конюшню.

Успокоившийся Буланый тихо заржал, когда он вошел. Кровь почти остановилась.

Ховард ласково заговорил с ним и осторожно промыл раны мокрым теплым полотенцем.