Сигурд Хёль - Заколдованный круг

Но вдруг он поймал себя на том, что вспоминает первую встречу с заводчиком в горнице Ульстада, его спокойный взгляд, который переходил с Рённев на Ховарда и с Ховарда на Рённев, вспоминает, как позже, в его конторе, поднялось настроение заводчика, когда он услышал, что в кубышке у Рённев не нашлось ни далера на несчастную борону…

С тех пор его уста ни разу не произнесли слово «нет». И кредит, и семена клевера, и посевное зерно, пообещал даже годовалую телку и бычка.

«Берегись! — предостерег себя Ховард. — Берегись того, что ты считаешь своим ясновидением, на самом деле это — подозрение и ничего более. Да у тебя и оснований никаких нет».

Пусть эта чертова кукла не радуется, что ей удалось сбить его с толку. Ховард и вида не подал, что ее слова заронили сомнение в его душу, он уверен, что по нему ничего не заметно.

Они заговорили о другом. Эта сестрица, верно, думает: «Семена свои я посадила, дай срок — прорастут…»

Черта с два!

— Вот как? — отвечал он ей. — Что ты говоришь?

Рённев вернулась вечером, она сказала, что ей было очень скучно. Честно говоря, она предпочитает болтать с мужчинами. Но муженек Мари отправился смотреть лошадей.

Ховард подумал: «Если ты даже меня и обманула, как на то намекает твоя сестрица, хотя я не могу и не хочу в это верить, то все равно ты мне дорога, как никогда раньше».

Следом за Рённев вместе с Хокеном пришел домой Ханс. Он купил у Брюфлатена лошадь. Он настаивал, чтобы Ховард вышел и посмотрел ее.

Лошадь как лошадь. Бывает хуже. И лучше тоже бывает. Ховард видел ее раньше — неужели Амюнн Муэн продал свою гнедую кобылу Брюфлатену? Или выменял? Пойди Ханс прямо к Амюнну, глядишь, купил бы далеров на десять подешевле. Но к чему говорить это? И вслух он сказал, что лошадь хорошая.

Почему Амюнн с ней расстался, Ховард не знал.

Ханс пыжился от радости. Он был слегка навеселе и хотел, чтобы все вместе пропустили по стаканчику. Надо же обмыть удачную покупку!

Было уже поздно, когда они угомонились.

Ховард спал неспокойно. В сущности, он вовсе и не спал; ему казалось, что он почти все время бодрствовал.

Он находился в одной комнате с гадюкой. Она извивалась, извивалась и шипела. «Я та-ак… страш-шно люблю, та-ак… страш-ш-но люблю…»

И ужалила.

Он только засмеялся, отшвырнул ее, раздавил ее голову каблуком и сказал:

— Ну нет! Слабовата ты, гадюка, чтобы совладать со мной… Слабовата!

Но Ховард понял, что яд начинает действовать, ему стало плохо, он задыхался.

Он проснулся, чувствуя себя точно с тяжкого похмелья, повернулся на другой бок и подумал: «Лучше уж не спать, чем видеть такие сны».

Они с Рённев возвращаются домой. Но что-то стряслось… Что-то стряслось в Ульстаде… Он не должен был… не должен был… отпускать Ларса… Что-то стряслось в Ульстаде.

Он часто просыпался, садился в постели и пытался отделаться от мучительных мыслей, навеянных сновидениями. Но стоило ему заснуть, и кошмары возвращались.

Ховард встал, едва забрезжил рассвет. Оставаться на хуторе больше не было сил. И хотя они собирались погостить здесь несколько дней, да и надо бы ему заглянуть к пастору, он чувствовал: покоя ему уже не будет — что-то стряслось в Ульстаде.

Ховард разбудил Рённев и сказал, что на душе у него неспокойно и он возвращается домой. Он боится, что в Ульстаде что-то стряслось.

— Опять твои видения, — улыбаясь, сказала Рённев, но возражать не стала. Она уже убедилась — не раз сны Ховарда сбывались.

— Раз уж такое дело, пойди на кухню и перекуси, — предложила она. — Не стоит будить сестру, а тем более Ханса — его сегодня из пушки не разбудишь. Я передам, что ты тревожился из-за Ульстада.

К Ранди они оба приехали верхом. Гнедой, на котором ехал он, конь хороший, но тяжеловат.

Что-то стряслось в Ульстаде… А может быть, все это вздор. С чего он взял, что это ясновидение? Просто его одолевают подозрения.

Пожалуй, скорей всего неладно на картофельном поле — ничего другого ему сейчас не приходит в голову. Но уж Керстаффер здесь ни при чем…

Ховард пустил Гнедого рысью.

Мысли его снова вернулись к сестрице.

Собственно, что она такого сказала? Обычный вздор и бабьи сплетни. Извечная ревность между сестрами. Ничего такого и не сказала.

Он погнал Гнедого быстрее. В Ульстаде что-то стряслось.

Почему он так уверен в этом? Не потому ли, что на него подействовала злобная болтовня сестрицы? Но ведь она ничего такого не сказала, ничего такого не сказала…

Только вот беда не приходит одна, и в Ульстаде что-то стряслось.