Кнуд Ромер - «В Датском королевстве…»

Я прокручиваю в голове разные варианты побега: к примеру, можно было бы переехать в другую гостиницу. Однако вероятность неожиданной встречи с Эллен Паркер в любом другом месте поистине велика, а последствия обещают быть мучительными и в высшей степени драматичными. К тому же в результате телефонных переговоров с портье номер остается за мной еще на четверо суток. А это довольно приличная сумма. Все это злит и действует на меня, мягко говоря, угнетающе. Если прежде ситуация казалась слегка комичной, то теперь она представляется гротескной. И мне вовсе не до смеха.

В дверях моего номера стоит Эллен Паркер. На ней оливкового цвета костюм. На губах играет улыбка. С собой она принесла бутылку «Шабли». В знак приветствия она мимоходом целует меня в обе щеки. Золотые браслеты на ее запястье при этом звякают. Я с демонстративно усталым видом убираю в выдвижной ящик стола стопку листов. Все они чистые. Я звоню в отдел обслуживания номеров и заказываю суп из чечевицы и горячие сэндвичи. Я пытаюсь открыть вино, но — безуспешно. Тогда Эллен отбирает у меня бутылку, заново вкручивает штопор в пробку и без всякого напряжения вытаскивает ее. У меня просто нет слов. Откуда в ней столько сил? Она улыбается и наполняет наши бокалы. Мы смотрим друг другу в глаза и чокаемся. «За вашу работу. Успехов вам!» — говорит она. Мы пробуем вино. Оно холодное и освежающее. Во рту появляется ароматный привкус летних цветов. Меня внезапно охватывает сильнейшее желание оказаться дома. В этот момент появляется молодой человек с заказанной нами едой. Эллен устраивается в кресле, я остаюсь за письменным столом. Поначалу мы стараемся есть, соблюдая все приличия, хотя сидеть и мне, и ей крайне неудобно. В конце концов я откладываю ложку, подношу пиалу с супом ко рту и начинаю пить прямо через край. Какое-то мгновение она молча смотрит на меня сияющим взглядом. Затем разражается хохотом. «О, Боже! О, Боже!» — повторяет она. Я тоже — против собственной воли — начинаю улыбаться. А после того как и она, подражая мне, отпивает глоток супа прямо из пиалы, я хлопаю себя по бедрам и запрокидываю голову в приступе безудержного смеха. Одновременно я ощущаю, как в глубине души начинает подниматься нечто темное. Я полностью утрачиваю контроль над собой. Слышу собственный восторженный вопль, вызванный тем, что Эллен Паркер пролила остатки супа на свой шикарный оливковый костюм. Она замирает с открытым ртом, по подбородку течет слюна. Внезапно на нее накатывает новая волна смеха. Она кладет руку мне на колено и, задыхаясь от хохота, пытается что-то сказать, но не может. Затем она пробует стереть салфеткой пятно с костюма, но и это заставляет нас вести себя, как расшалившиеся дети. Вскоре я уже катаюсь по полу, изо всех сил стараясь подавить в себе прилив безудержного веселья; мускулы живота у меня свело судорогой, из глаз рекой текут слезы. Эллен Паркер ничком лежит на кровати и издает истерические вопли, то и дело взбрыкивая ногами. Одну туфлю она уже потеряла. Проходит по меньшей мере минут десять, прежде чем нам удается взять себя в руки и унять приступ смеха. Растрепанные, с раскрасневшимися щеками, мы начинаем приводить в порядок свою одежду. Эллен Паркер подбирает с пола туфлю, поворачивается ко мне спиной и надевает ее. Я встаю и наполняю водой два стакана, взятые из ванной комнаты. Мы жадно пьем и отрываемся от своих стаканов практически одновременно. Я сижу в кресле, она — на кровати. Эллен Паркер смущенно опускает глаза. «Прошу прощения, — чуть ли не шепотом говорит она. — Не знаю, что на меня нашло».

Я беру ее за руку. «Вам вовсе не за что извиняться, — говорю я и всем телом подаюсь к ней; при этом от внезапного прилива нежности я едва не плачу. — Это все я». Она поднимает на меня взгляд и улыбается. Вид у нее при этом самый лучезарный. «Давно мне не случалось так много смеяться. Вы не представляете, как я вам благодарна». Мы молча едим свои сэндвичи, которые уже совсем остыли. Эллен наливает нам еще вина. «Понимаете, поначалу, когда умер муж, мне пришлось несладко. А потом я стала понимать, что и при его жизни дело обстояло немногим лучше. Мне стыдно в этом признаваться, но для меня остаться одной — это своего рода избавление». Она закуривает одну из своих тонких сигарет и ложится, опершись на локоть. «Я хорошо понимаю, что вы имеете в виду, — говорю я, — да-да, прекрасно понимаю. Тут вовсе нечему стыдиться». Внезапно она поднимается, тушит сигарету и говорит, что ей пора идти, ведь мне нужно работать, а она и так уже отняла у меня уйму времени. Я пожимаю Эллен руку; рука теплая и слегка влажная. Стою в дверях номера и смотрю, как она идет по коридору. Браслеты ее чуть позвякивают. Она оборачивается и машет мне рукой. Вернувшись в комнату, я чувствую запах сигареты, смешанный с ароматом ее духов. Сперва я было собираюсь открыть окна и проветрить, однако в результате так и не делаю этого. Она по-мужски, умело вытащила пробку из бутылки, а смехом заливалась, как маленькая девочка. Я меряю шагами номер, опорожняю ее бокал и чувствую себя будто зверь в клетке.