Кнуд Ромер - «В Датском королевстве…»

— Какая же, наверное, темень в этом ящике, — прошептал Малыш Лассе. — Я бы в такой не полез.

Лодвиг с мольбой посмотрел на Бьёркена.

— Это все же праздник Ялле, — сделал он попытку, — трудно понять, чего он сам хочет, говорить-то он не может.

Но Бьёркен был непреклонен.

— Будет лежать, где лежит, — заявил он. — Но если хотите, гвозди можем не забивать. — И он положил крышку гроба немного наискосок, так чтобы на лицо Ялле падала полоска света. — А теперь вернемся к картам.

Они играли в «червей», невинную игру, очень любимую Ялле. Пили и вино, и самогон, и домашнее пиво, разогрелись, настроение снова поднялось. Когда Бьёркен очутился под столом, а произошло это на удивление быстро и объяснялось, очевидно, тем, что он смешивал напитки еще до того, как они попадали к нему в желудок, Ялле снова притащили за стол. Он был почетным гостем и, конечно же, его посадили во главе стола. На сей раз обошлись без глубокой заморозки: прислонили к спинке стула, а ноги поставили так, чтобы те уперлись в ножки стола. Так покойник просидел долго. С друзьями, среди гама и табачного дыма, с трубкой во рту, с умиротворенным лицом. Друзья пили за него, говорили ему, что эти поминки будут помнить до конца света. Они обращались к Ялле как к живому, а через какое-то время никто уже и не помнил, что он умер.

Когда одна нога Ялле соскользнула с ножки стола, и он тихо сполз под стол, окружающие восприняли такое поведение как нормальное. Во время попоек Ялле всегда в какой-то момент оказывался под столом.

— Сдает наш Ялле, — икнул Мэдс Мэдсен. — Старый стал.

— Никуда эти островитяне не годятся, — хихикнул Лодвиг. Сам он еле сидел на стуле, глаза в кучку, и не мог отличить червей от пик.

Пир продолжался всю ночь и весь день. Граф отпал довольно рано. Он отполз от стола и улегся в гробу Ялле, обитом мешковиной и обтянутом хлопковым полотном. Там ему было мягко и хорошо, и он легонько и с достоинством похрапывал. Никто уже не помнил, по какому поводу собрались, да это, впрочем, было и неважно, пока праздник продолжался.

Гроб обнаружил Мэдс Мэдсен.

— Эй, кто-то умер? — крикнул он.

— Кто умер? — завопил Лодвиг.

— Тут гроб стоит, значит, какой-то идиот умер, — установил Мэдс Мэдсен.

— А в гробу кто-то есть? — спросил Херберт.

Мэдс Мэдсен пригляделся.

— Граф умер, — сообщил он народу. — Надо его похоронить, пока не испортился. — Тут Мэдс Мэдсен споткнулся о крышку и положил ее поплотнее на гроб. — Вставайте, алкоголики, — крикнул он. — У нас покойник в доме. Надо уважать усопшего.

Народ вскочил. С большим трудом, топоча и отдуваясь, они вытащили гроб на улицу и поставили в снег. На свежем воздухе дело пошло лучше. Гроб хорошо катился по снегу, и они принялись толкать его к кромке льда. Толкали, тянули, пели и орали, и наконец, благодаря милосердному провидению, добрались до шхер. Тут они остановились, сняли шапки и постояли, поддерживая друг друга, а Сизый Нос бормотал что-то, чего никто не мог разобрать. Выждав, пока Сизый Нос закончит, они объединенными усилиями столкнули гроб в воду и помчались домой, в тепло.

Настал момент, когда выпивка кончилась. Ситуация серьезная: у гостей начало проясняться в голове. Первым очнулся Бьёркен. Проснувшись, он обнаружил, что лежит, уткнувшись головой в руку Ялле.

— Что такое, Ялле не похоронили? — удивился он.

Мэдс Мэдсен, дремлющий за столом, оторвал голову от рук и спросил:

— Ялле? Но ведь умер-то Граф.

Бьёркен снова забрался под стол и осмотрел Ялле.

— Нет, умер Ялле, — сообщил он, — а где гроб?

Лодвиг открыл один глаз. Он лежал на нарах рядом с Вальфредом.

— Где Граф? — спросил Лодвиг.

По дороге к скалам Бьёркен шептал Мэдсу Мэдсену:

— Хороший человек был Граф, приятно было иметь с ним дело. Жаль, что все так получилось.

Мэдс Мэдсен огорченно кивнул.

— Никогда у нас настоящего графа больше не будет. Странно, как мы могли так ошибиться.

Грустной толпой они тащились по льду. Головы раскалывались, руки-ноги ломило, во рту — неприятный привкус. Малыш Лассе, хныча, кружил вокруг, Сизый Нос держал Херберта за ремень, чтобы не потеряться. Наконец, они увидели поднимавшийся над водой пар.

— Плывет, я так и знал, плывет! — внезапно закричал Херберт.

— Что плывет? — пробурчал Мэдс Мэдсен.

— Гроб, идиот, — в восторге захохотал Херберт. И побежал к берегу.

Он плыл. Маленький кораблик с плавными очертаниями, с большой выпуклой крышкой. Мэдс Мэдсен ухватился за форштевень и с помощью остальных вытащил лодку на лед. Они открыли крышку и уставились в гроб.