Андрей Иванов - Бизар

Пил вино, не меньше бутылки красного в день, а то и две; прятался от всех, притворялся, что меня нет, вел беседы с чучелом, которое сделал в огороде еще летом. Чучело сидело в плетеном кресле за высокими кустами, в самом дальнем углу огорода (зеленое надувное тело пришельца из космоса, красное сомбреро, густо-синий платок, комбинезон на лямках, в одной руке пустая бутылка португальского рома, в другой – старая трубка, вместо ног рваные джинсы, которые уходили в глубокие резиновые сапоги желтого цвета, между ними лежал мячик). Издалека его можно было принять за человека. Я назвал его дедушкой Абдуллой, но все остальные звали Чико, снимали перед ним шляпу, кланялись и говорили «hi, Chico!».

Слава богу, вскоре приехала Дангуоле, а с ней еще ребята. Костаса с ними не было, вместо него приехал Скритас; лысый, бородатый, он ничего не умел делать, зато говорил по-английски – старик перестал меня дергать: Скритас вел все переговоры…

Несколько дней вода в омуте вращалась стремительно, как в водовороте, это было блаженство и беспамятство; еще несколько дней отходили; затем старик придумал нам работу. Видимо, не хотел, чтоб мы без дела сидели. «Надо привести в порядок мастерскую, – объявил он. – Убрать там весь мусор, вставить окна, починить крышу, срубить проросшее через цементный пол дерево, вычистить весь мох, вырвать все деревца, что проросли в стенах, выскоблить все!»

Скребли потихоньку, подлечивали стены, но дерево спилить у меня рука не поднялась…

– Как же мы его спилим, – спросил я, – если оно еще живое?

– Да, вы правы, молодой человек, правы, – засомневался старик. – Убивать его мы не можем, но и оставить так тоже нельзя. И потом, не вредно ли это для самого дерева – вот так расти сквозь бетон? Это неправильное место для дерева, не так ли?! Потому его надо перенести!

Что значит «перенести»? Куда и как можно «перенести» дерево?!

– Выдолбить два метра цементного пола вокруг ствола, выкорчевать дерево и пересадить его! Это же элементарно! Неужели мне вам объяснять? Вы сами это не раз делали!

Я сказал, что это не подходящий для таких работ сезон: дерево не приживется. Но он не слушал меня.

– Погода стоит теплая, и еще месяц будет стоять теплая более-менее погода… Ваше дерево прижилось? То самое, которое вы пересадили из оврага?..

Я сказал, что прижилось; мы постарались, все прошло удачно.

– Ну, а чем это хуже? Еще крепче выглядит. Тоже приживется!

Ладно, мы начали долбить цемент…

Старик долго выбирал место, куда пересадить дерево; пришел к заключению, что лучше всего ему будет за замком, на поляне, где обычно много солнца.

– Тут всегда больше всего солнца! Тут даже загорают иногда.

Сказал копать глубже, удобрения какие-то откуда-то приволок, целый мешок, за неизвестно какой год.

– Из подвальных комнат замка, – сказала Дангуоле, бросив короткий взгляд на мешок.

Я не обращал внимания: плевать! Старался, копал, долбил землю, сжав зубы, дело шло медленно, земля была твердая, замерзшая, не давалась, с ней оказалось больше возни, чем с цементным полом! Мало-помалу вкопался почти по пояс, а старик сказал, чтоб еще глубже копал. Получалась настоящая могила!

Ни с того ни с сего ему сбрендило вынести все старье из комнат замка. В который раз!.. Я развел руками. А как же дерево?.. Мистер Скоу?..

– Какое там дерево! – посмеялась Дангуоле. – Это уже не актуально, понимаешь, не актуально!

Бросили дерево у могилы. Поперлись в замок, углубились в потемки… Я не знал, что там еще выносить. Вообще ничего не мог разглядеть; ходишь, натыкаешься на что-то; что нащупал – вынес. Что еще? Что? Стали спрашивать: какое такое старье? что именно вынести? куда именно вынести? Косматый не давал толковых разъяснений, его и видно не было в темноте – только сопение, а когда появлялся, смотрел на нас как на врагов, говорил, что мы обязаны искать работу, потому что он может умереть в любую минуту.

– Нужно провести сюда свет! Свет! Здесь слишком темно, понимаете? Темно! В любой момент может призвать Бог! Я могу умереть, – говорил он, прижимая папаху к сердцу. – В любую секунду! Сейчас тоже! Понимаете? Что вы тогда будете делать? Что?

Я его успокаивал, говорил, что буду работать на елочках, на плантации елочек у соседа, у Клауса в саду, я его успокаивал. Он не слушал, что я там бормотал, бегал по замку и пыхтел.

– Всё это вон! Всё старье! Весь хлам! На улицу! Наружу! Вон! – Опрокидывал столы и стулья, срывал старые гардины, вытягивал за хвост заплесневелые скатерти, скатывал в рулон прибитые к полу ковры. – Всё это вон из замка! Мы же строим храм! Весь этот хлам вон! Ему не место в храме!