Эдуардо Мендоса - Правда о деле Савольты

— Признаюсь, я выкурил всю пачку, которую вы у меня оставили, до конца, — сказал я.

— Не слишком ли много, вам следует заботиться о своем здоровье… о своих нервах.

Он протянул мне сигару, и я взял. Леппринсе положил коробку с сигарами на место и дал нам огня. Васкес обвел взглядом библиотеку, и его взгляд задержался на окне.

— Знаете, а весной вид отсюда гораздо приятнее, чем тогда… в январе.

Он повернулся к нам вполоборота и оперся о косяк двери, глядя в залу.

— Хотите, я велю раздвинуть деревянные перегородки, чтобы вы могли посмотреть, можно ли отсюда попасть в лестницу? — спросил Леппринсе с присущей ему мягкостью.

— Вы могли бы догадаться, сеньор Леппринсе, что я уже проделал этот эксперимент раньше.

Васкес вошел в комнату, поискал глазами пепельницу и стряхнул в нее пепел.

— Позвольте узнать причину вашего внезапного прихода? — поинтересовался Леппринсе.

— Причину? Нет, я бы сказал, причины. Прежде всего, я хотел первым поздравить вас с вступлением в законный брак с дочерью покойного сеньора Савольты, но вижу, что меня уже опередили.

Он имел в виду меня. Леппринсе слегка поклонился.

— Во-вторых, хотел поздравить также со счастливым исходом во время покушения на вас в театре. Мне представили полный отчет, и должен сознаться, что ошибался, сомневаясь в достоинствах вашего наемного убийцы.

— Телохранителя, — поправил Леппринсе.

— Как вам будет угодно. Теперь меня это уже мало волнует, потому что третья причина состоит в том, что я пришел проститься с вами, так как уезжаю.

— Проститься?

— Да, именно проститься, сказать вам: «прощайте».

— То есть как?

— Я получил приказ срочно выехать в Тетуан и сегодня же отбываю.

В улыбке комиссара Васкеса сквозила горечь, которая меня потрясла. Только тогда я вдруг ясно осознал, насколько ценил комиссара.

— В Тетуан? — невольно вырвалось у меня.

— Да, в Тетуан. Вас это удивляет? — спросил комиссар, словно только теперь заметил меня.

— По правде говоря, да, — ответил я искренне.

— А вас, сеньор Леппринсе, тоже удивляет?

— Я полный профан в делах полиции. Во всяком случае, надеюсь, что этот перевод будет для вас выгодным.

— Любое место выгодно или опасно в зависимости от того, как на это посмотреть, — изрек комиссар Васкес.

И, круто повернувшись на каблуках, вышел. Леппринсе проводил его взглядом до двери, забавно изогнув брови дугой.

— Как по-твоему, мы его еще увидим? — спросил он меня.

— Кто знает! Жизнь так переменчива!

— А я думаю, увидим, — заключил он.

Свидетельский документ приложения № 7-а.

(Приобщается английский перевод, сделанный судебным переводчиком Гусманом Эрнандесом де Фенвик).

Барселона, 2–5-1918.

Вы уж простите меня за то, что я так задержался с ответом. Но после того происшествия в театре, которое произошло полтора месяца назад, я не мог писать правой рукой, а продиктовать письмо кому-нибудь не решился: вы сами знаете, какие нынче люди. Теперь я научился писать левой рукой. Только простите меня за мои ужасные каракули.

Мало что изменилось с тех пор, как вы уехали из Барселоны. Меня отстранили от оперативной работы и перевели в паспортный отдел. Комиссар, который пришел вам на смену, приказал больше не следить за сеньором Леппринсе. Поэтому у меня не было возможности узнать что-нибудь о нем, хотя я и стараюсь не упускать его из виду, как вы велели мне перед отъездом. Из газет я узнал, что сеньор Леппринсе женился вчера на дочери сеньора Савольты и что свадьба по настоянию семьи невесты происходила в очень узком кругу, поскольку совсем недавно похоронили ее отца. Свадебное путешествие тоже не состоялось по той же причине. Сеньор Леппринсе и его жена сменили место жительства. По-моему, они живут в одном из особняков, но где именно, пока не знаю.

Бедняжка Немесио Кабра Гомес по-прежнему в сумасшедшем доме. Сеньор Миранда работает, как и прежде, у адвоката, сеньора Кортабаньеса, а с сеньором Леппринсе уже не видится. Однако в городе царит полное спокойствие.

Пока все. Остерегайтесь мавров, они плохой и коварный народ. Мне и моим товарищам очень недостает вас. С искренним уважением.

Долоретас зябко потерла руки.

— Надо что-то придумать, — произнесла она.