Сара Дессен - Страна грез (ЛП)

— О, понимаю, — сказала она, будто бы не слыша меня, все еще высматривая что-то за моим плечом. — Он любит вечеринки.

Дверь открылась, и, обернувшись, я увидела Роджерсона. Он шел ко мне, улыбаясь. В моем мозгу пронеслась дикая мысль, что он здесь единственный, кому я симпатична или, по крайней мере, небезразлична. Один его вид действовал на меня успокаивающе.

— Эй, — он подхватил что-то с одной из тарелок и сунул в рот, — все нормально?

— Роджерсон, — вкрадчиво проговорила миссис Биско. — Ты извинился перед отцом?

— Да, — сказал он, все еще жуя. — Хм, а эти треугольные штуки вкусные.

— Пирог со шпинатом, — пояснила она для меня. — Всегда идет на ура. Приходится готовить не одну партию.

— Мы пойдем гулять дальше, хорошо? — Роджерсон взял меня за руку. Миссис Биско сделала еще глоток.

— Идите. Не задерживайтесь допоздна.

— Ладно, — и он повел меня прочь из кухни.

Когда дверь за нами закрылась, я поняла, насколько шумно там было — голоса, звон посуды, шипение сковородок и стук ножей. Сейчас мы словно нырнули в океан тишины.

Роджерсон провел для меня экскурсию по дому. Пожалуй, этот дом был самым большим жилым сооружением, что я когда-либо видела. Казалось, вы можете обежать его вокруг — и это будет хорошей утренней тренировкой.

Затем Роджерсон показал мне свою комнату. Идеальный порядок, ни одного комочка пыли, всё лежит на своем месте — от CD-дисков, расставленных в алфавитном порядке на полке над кроватью, до полотенец, сложенных на тумбочке у двери в ванную комнату. Это было место, в котором вы бы изо всех сил старались не нарушить этот порядок, я подумала было, что все это дело рук горничной, но первое, что сделал Роджерсон, когда мы вошли — плотно закрыл приоткрытую дверцу шкафа. Он следил за порядком сам.

Я спросила разрешения воспользоваться ванной, и, когда я уже хотела покинуть царство блестящих хромированных ламп и сантехники, в дверь комнаты постучали.

— Подожди там, — тихо сказал Роджерсон и уже пошел открывать, но дверь распахнулась сама, и я, осторожно выглянув, увидела отца Роджерсона — довольно пожилого мужчину, которого я уже заметила краем глаза сегодня, когда он шутил, окруженный гостями. Он не прошел в комнату, оставаясь в дверях, так что меня видеть он не мог.

— Я сказал тебе быть дома в семь.

Роджерсон покраснел и украдкой покосился на меня, явно не очень довольный тем, что я выглядываю из ванной, но сделать он ничего не мог. Выражение его лица заставило меня отступить на шаг и затаить дыхание.

— Отец, — начал он, — я…

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — прикрикнул на сына мистер Биско и внезапно подошел к нему и отвесил Роджерсону оплеуху. Голова парня рефлекторно мотнулась назад, он поднял руку, защищаясь.

— Если я говорю тебе, что ты должен приехать туда-то и во столько-то, это значит, что ты делаешь, как я сказал. Ясно?

Роджерсон, прижав руку к голове, кивнул. Мой желудок сделал сальто. Наблюдая за этой сценой, я с трудом дышала.

— Мы все выяснили? — спросил мистер Биско строго. — Смотри на меня! — он схватил сына за руку.

— Да, — Роджерсон поднял голову. — Я понял.

— Хорошо, — отозвался отец. — Я рад, что мы все прояснили.

Он отпустил запястье сына, и вышел из комнаты.

Я стояла в ванной, разглядывая кафельный пол, пока за дверью его шаги не стихли. Черный квадратик. Белый. Как шахматная доска. Тишина.

Я тихо вышла в комнату. Роджерсон сидел на кровати, опустив голову и сцепив пальцы на затылке, даже не глядя в мою сторону.

— Роджерсон? — позвала я, подходя ближе. — Дай мне взглянуть.

— Не трогай меня, — тихо ответил он, поднимая голову. — Всё нормально.

Место удара покраснело, его глаза были темными от… боли? Гнева?

— Пожалуйста, — я коснулась его плеча.

— Не трогай меня, — он снова опустил голову.

Я осторожно отвела его руки, садясь рядом, и легонько погладила покрасневшую кожу, затем подула на нее, как миллион раз делала Кэсс, когда я разбивала коленки или ударялась локтями обо что-то.

— Не трогай меня, — почти прошептал он. — Отойди.

— Шшш, тише, — я словно убаюкивала младенца.

Роджерсон покачал головой, но я уже обняла его, осторожно поцеловав место удара, и опустила его голову себе на колени. Мы сидели в его комнате, и я перебирала его волосы, прислушиваясь к его дыханию, сперва прерывистому, а немного позже — размеренному.

Я ни словом не обмолвилась о том, что произошло у Роджерсона, но с того вечера мы были вместе. Никто из нас не произносил этого вслух, всё и так было ясно. В тот момент я словно почувствовала себя частью его истории и вошла в его мир, увидев, как отец бьет его, и теперь этот мир был и моим тоже. В следующий понедельник, выходя после тренировки из школы, я увидела Роджерсона, стоявшего у машины и курившего сигарету. Он ждал меня. Я не просила забирать меня, он просто приехал.