Дэвид Николс - Мы

А вот представить Конни за пределами Лондона было куда труднее. Она родилась здесь, училась и работала здесь. Здесь мы встретились и влюбились друг в друга, здесь растили Алби. Лондон выматывал и сводил меня с ума, но у Конни все было связано с этим городом: пабы, бары и рестораны, фойе театров, городские парки, верхние этажи двухэтажных автобусов номер 22, номер 55 и номер 38. Не то чтобы она не любила деревню, но даже в корнуоллских пещерах или на йоркширской вересковой пустоши она, казалось, была готова поднять руку, чтобы поймать такси.

— Ну, что скажешь? — спросила Конни.

— Прости, но я как раз пытаюсь представить тебя в поле промозглым февральским днем.

— Угу, я тоже. — Она закрыла глаза. — Довольно сложно, да?

— А как насчет твоей работы?

— Что ж, поменяемся местами. Теперь я буду ездить на работу из пригорода. Если понадобится, заночую у Фрэн. Как-нибудь разберемся. Самое главное сейчас — понять, станешь ли ты счастливее? — И, не дождавшись моего ответа, Конни продолжила: — Мне кажется, да. Я хочу сказать, да, счастливее или хотя бы не таким измученным. А если тебе будет лучше, то и нам тоже. В отдаленной перспективе. — (Алби беспокойно заворочался во сне и прижался к своей маме.) — Я бы хотела, чтобы ты снова был счастлив. А если это означает другую жизнь в другом городе… деревне…

— Ладно. Давай подумаем.

— Хорошо. — Она закрыла глаза.

— Я люблю тебя, Конни. И ты это знаешь.

— Знаю. Счастливого Рождества, дорогой.

— И тебе счастливого Рождества.

Мадрид в августе: зной и пылюга. Когда в полдень я летел над равнинами Центральной Испании и смотрел из иллюминатора вниз, то море, похоже, еще никогда не было так далеко от меня.

На фоне неразберихи последних нескольких дней путешествие в Испанию протекало на удивление гладко: поезд в 07:32 из Сиены доставил меня во Флоренцию меньше чем за девяносто минут; медленная, но приятная поездка мимо бескрайних виноградников и zone industriale , причем я получил двойное удовольствие, поскольку съел отличный сэндвич, давясь и чавкая, словно троглодит, а затем, так сказать, не отходя от кассы, банан, яблоко, чудесный апельсин; его сладкий сок тек прямо по подбородку. Немытый, небритый, с липкими щеками и подбородком, я сидел скрючившись в углу и производил, насколько я понимаю, несколько диковатое впечатление. Естественно, пассажиры, ехавшие на работу и севшие в Эмполи, смотрели на меня настороженно. Но я отвечал им тем же. А чего, собственно, мне было бояться? Меня, точно выпущенного из тюрьмы заключенного, пьянил воздух свободы; я откинулся на спинку сиденья и принялся мечтать о горячей ванне, новых бритвенных лезвиях, чистых белых простынях и т. д.

Затем час пик во Флоренции и перепалка со служащим камеры хранения по поводу возврата моей собственности, происходившая на разборчивом английском для непонятливых. Как я могу заплатить штраф за лишние сутки хранения, если бумажник находится в сумке? Верните мне мою собственность, и я заплачу! Надпись наверху гласит: « assistenza alla clientela» [59] Помогайте клиенту (ит.) . . Я есть clientele, тогда почему вы мне не помогаете? О да, я теперь стал крутым, реально крутым.

К 09:20 я наконец получил в полное распоряжение свой паспорт, свой бумажник, свою зарядку для телефона, свой планшет. Я прижал их к груди, снова почувствовав себя полноценным человеком. В привокзальном кафе я отыскал уголок рядом с розеткой и принялся потреблять электричество и вай-фай, словно пловец, жадно глотающий воздух. Никаких рейсов «Иберии» в Мадрид из Флоренции или Пизы, но зато есть рейс в 12:35 из Болоньи. А где она, эта самая Болонья? Печально, но факт: меня и мой рейс разделяли Апеннины. Но постойте-ка, тридцать семь минут, если верить расписанию. Интересно, что за чудо-поезд такой? Тогда я вполне успеваю, причем с приличным запасом времени. Я купил билет в Мадрид онлайн, место возле иллюминатора, только ручной багаж, и сел на поезд до Болоньи. В туалете я, точно обойным клеем, с головы до ног обмазался дезодорантом. Почистил зубы, впервые испытав при этом неземное блаженство.

Вся фишка в пересечении Апеннин состояла в том, что под ними был прорыт подземный ход. Бóльшую часть времени мы ехали через длиннющий туннель, время от времени вылезая на свет божий; казалось, будто кто-то отодвинул занавеску, чтобы открыть вид на лесистый горный склон под сияющими небесами, а затем снова ее задвинул. И очень скоро мы уже были в Болонье, в одном из тех городов, где аэропорт находится на удивление близко к центру, чтобы вы со своими покупками могли спокойно догулять до него. Однако я хорошо усвоил уроки Флоренции, а посему взял такси. Мой путеводитель на все лады восхвалял Болонью, но такси объехало окраины Старого города по северному кольцу, и все, что я успел увидеть, был пустующий дом, современный и вполне симпатичный, фрагмент старой стены возле дорожной развязки, затем унылые складские помещения и, наконец, сам аэропорт. Ничего страшного, мы еще когда-нибудь снова приедем сюда. А на данный момент я был просто счастлив оказаться в аэропорту и зарегистрироваться за час пятнадцать минут до рейса. И никогда еще воздушное путешествие не казалось мне настолько чарующим, настолько потрясающе эффективным, настолько обнадеживающим.