Джозеф Хеллер - Поправка за поправкой

Она молчала.

— На углу стоит такси, — сказал Дюк. — Свободное. Если вам хочется ускользнуть, мы можем сесть в него.

— Нет, — медленно ответила она. — Ускользать я не хочу.

— Хорошо, — согласился Дюк. — Тогда просто пойдем дальше.

В конце концов любопытство взяло верх, она оглянулась и сразу же сжала пальцами его руку.

— Он увидел меня, — встревоженно сообщила девушка. — Увидел и нагоняет нас.

— Что собираетесь делать?

— Не знаю. — Она ускорила шаг. — Идти, только побыстрее.

На следующем углу они свернули в боковую улочку. Затем Дюк услышал приближавшиеся сзади шаги, а через миг мужчина в шинели оторвал его от девушки и встал между ними — лицом к ней, спиной к Дюку.

— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он.

— Уходи, — ответила девушка. Лицо у нее было испуганное, и она на шаг отступила от мужчины. — Пожалуйста, уходи.

— Нет, пока мы не поговорим. Пусть уйдет он.

Дюк, понемногу закипая от гнева, окинул его оценивающим взглядом. Мужчина протянул руку к девушке. Дюк перехватил его запястье и, шагнув вперед, оказался между ним и девушкой.

— Она же сказала, что не хочет разговаривать с вами, — негромко произнес он.

— Убирайтесь, — резко потребовал мужчина. — Это не ваше дело. Почему вы не уходите?

— Она не хочет разговаривать с вами, и я тоже, — сказал Дюк. — Так что валите отсюда.

Мужчина врезал Дюку по скуле, прежде чем тот успел поднять перед собой руки. Дюк замахнулся, целя ему в голову, но промазал. Нога его заскользила по асфальту, он упал на одно колено. Постоял так, ожидая, когда с глаз спадет пелена гнева и можно будет ясно увидеть мужчину, который теперь отступал от него, по-женски подняв перед собой руки, заслоняясь от неминуемого возмездия.

— Не заводитесь! — вскрикивал он. — Ради Бога, не заводитесь! Я не хочу драться.

Лицо Дюка онемело от боли. Он помнил, что девушка из Гринвича стоит где-то рядом, пусть и вне поля его зрения. Он медленно встал, гнев его сменился острой, яростной жаждой мести. По-боксерски подняв перед собой кулаки, поводя плечами, он с беспощадной, методичной решимостью наступал на противника, ощущая ненависть к нему, но ненависть осмотрительную, не безрассудную. Сделав левой обманный выпад, он ударил мужчину правой по корпусу. Кулак словно завяз в свободных складках шинели, не принеся мужчине никакого вреда, но за этим последовал удар левой в голову, пришедшийся по твердой кости, а за ним еще удар и еще.

С каждым ударом Дюк ощущал, что становится только сильнее, а противник его слабеет, и когда в глазах у него прояснилось окончательно, он увидел перед собой покрытое кровью и ссадинами лицо мужчины, голову, мотавшуюся под ударами, от которых тот и не пытался уклониться, и понял вдруг, что мужчина плачет. Слезы текли по его щекам, он громко всхлипывал и, казалось, даже не замечал месивших его лицо кулаков.

Дюк опустил руки, увиденное привело его в ужас, чистое ликование схватки мгновенно испарилось, и он в который раз понял: ничто не разочаровывает нас так сильно, как победа.

Тут он заметил, что их успели обступить множество зевак, сквозь кольцо которых уже пробивался здоровенный разгневанный полисмен, — какая-то возмущенная женщина бросилась к нему, визгливо крича, что она все видела. Дюк, сделав несколько шагов, оказался между ней и полисменом.

— Ничего страшного, офицер, — сказал он. — Может, забудем об этом?

— Нет, — отрывисто ответил полисмен. — Не может. В чем дело?

— Обычная размолвка, не более того. И все уже закончилось.

— Драка на Пятой авеню — это вам не обычная размолвка.

— Пожалуйста, офицер. — Арлен отделилась от толпы и, чарующе улыбаясь, объяснила полисмену, что все было следствием недоразумения.

В конце концов полисмен смилостивился и велел всем разойтись. Уже пришедший в себя Дюк поправил одежду, пригладил волосы. Взглянув в конец улочки, он увидел, что мужчина в шинели уже успел проскользнуть сквозь людское кольцо и теперь сворачивает за угол. Времени вся эта неприятная, показавшаяся Дюку и девушке страшно долгой история заняла не так уж и много, и скоро они опять шагали по улочке.

— У вас все в порядке? — спросила Арлен, когда они отошли подальше от провожавших их любопытными взглядами зевак.

— Да, — ответил он. — Все.

— Ничего не болит?

— Ничего. Ударился немного об асфальт, это не страшно.

— Ну и хорошо. — Она восторженно улыбнулась, взяла его под руку и сообщила: — Вы были великолепны. Честное слово.