Михаил Климов - Другая дверь

Леший расхохотался, даже Горох выдавил подобие улыбки.

А Прохоров задумался.

Не искали?

Значит, был не нужен…

А вот теперь вдруг понадобился…

Зачем?

Если просто из злости, что из-за него попали в такую передрягу, могли просто отвести за угол и хлопнуть…

Даже пули можно было не тратить…

Нож или трубой по голове в районе затылка – перелом основания черепа. Леший такие простые вещи должен знать, не может не знать…

И всё…

Но вот везут куда-то, а не сразу замочили…

– А я вам собственно зачем? – спросил он вслух. – Денег у меня практически нет, да вы и сами их добывать умеете лучше меня…

– Не догадываешься? – удивился бандит.

– Нет… – честно признался Слава. – Никаких связей у меня здесь не имеется, то, чем я умею зарабатывать на жизнь, здесь никому не нужно…

– Горох… – позвал Леший. – Зачем нам этот стоящий задом?

– А то ты не знаешь? – в первый раз открыл рот «бывший».

– Хочу от тебя послушать…

– У тебя наверняка есть информация, – не вопросительно, а утверждающе сказал Горох, повернувшись к Славе, – как нам вернуться обратно…

И такая неожиданная мука была в этом голосе, что даже Леший с переднего сиденья, нет, не обернулся (наверное, посчитал ниже своего достоинства), а просто нехорошо глянул в маленькое зеркало, висящее посредине передней панели – прообраз будущего большого зеркала заднего вида…

Сколько он здесь пробыл – Слава давно со счета сбился…

В первый день календаря не завёл, а потом уже поздно было…

Да и дни зимой короткие, если забываешься сном на какое-то непонятное время (а откуда понять, когда часов нет?), просыпаешься через час, два или восемь, то установить, серое утро за окном или сумерки – невозможно…

А потом с голодухи выключаешься опять…

Как понять – на каком ты свете?

Отцепиться и сбежать – невозможно тоже…

Остроумный Леший, для удержания пленника, скорее всего, ограбил какое-то полицейское отделение, потому что привязь, на которой сидел Прохоров была сделана из шести пар наручников, а последняя пара приноровлена к кольцу, вделанному в стену. А к нему когда-то явно крепили трос или еще какую-то растяжку, потому что сталь была в диаметре сантиметров пять.

Здесь, в новом жилище нашего героя, раньше была фабрика или завод, что вырабатывали – непонятно, но такое большое помещение без перегородок явно было производственным.

В первый день своего заточения, когда бандиты ушли, оставив его одного, Слава всё обследовал. И, конечно, попытался вырваться, но ни кольцо в стене, ни сами наручники его усилиям не поддавались. И никакого инструмента, которым бы можно было перекусить или перепилить железные звенья, в пределах его цепи тоже не обнаружилось. Даже просто поцарапать…

Видно, работяги, уходя отсюда, очень тщательно собрали свои пожитки…

Ну, или просто не повезло нашему герою…

В чём, однако, повезло, это в том, что наручников было шесть, а не одни или двое. В этом виделась или забота тюремщиков о его, Славиной жизни (не о здоровье), или большой опыт подобных мероприятий в прошлом.

Впрочем, одно другое не исключало…

А на такой длинной цепи Прохоров мог не только ходить и сидеть, но и лежать почти свободно…

А также антисанитарию свою отвести от себя подальше. Более того, в одном углу, до которого как раз доставала его свобода, обнаружилась в полу довольно большая дыра, куда эта антисанитария и отправлялась… Водой, конечно, неплохо было бы смывать, но эту роскошь мог себе позволить наш герой только тогда, когда его навещал Горох, а так – просто жил на другом конце диаметра, образуемого цепью полукруга. Там меньше воняло…

Случалось же эти визиты раз в день или раз в два дня (точно, не реже) понять было невозможно по вышеуказанным причинам. Но пищи, которую привозил с собой бывший «лидер строительной промышленности» было немного, и хватало её ненадолго.

Горох, помахивая дулом пистолета, обычно отстегивал Славу, ждал, пока тот сам умоется под краном в углу, потом с помощью обнаруженного тут в первый день шланга, смоет остатки своей жизнедеятельности, затем пристёгивал его обратно и только тут выдавал еду.

Сам отсаживался подальше (Прохоров не мылся и не менял белье уже несколько дней и наверняка благоухал, как выгребная яма, хотя сам этого, по известной поговорке, не чувствовал) и начинал допрос.

– Вспомнил? – говорил Горох, затягиваясь сигарой.

Слава, который, слава Богу, уже лет двадцать не курил, а иначе пришлось бы терпеть и муки от отсутствия или нехватки никотина в организме, каждый раз отвечал одно и то же: