Михаил Климов - Другая дверь

И что делать-то эти две недели?

Он повернул за угол и увидел подъезд своей гостиницы. Постоял, покрутил головой – есть…

Небольшой ресторанчик, не доходя отеля и окна на улицу под нужным углом и с правильным обзором. Сейчас важно было только, чтобы столик (или столики) у окна был свободным.

Прохоров зашёл в кафе – ему опять повезло. То ли день ещё для этих светских мест не начался, то ли просто удача улыбнулась, но народу было мало, и нужный столик свободен.

Он сел, заказал кофе и занялся привычным делом – размышлением.

Конечно, можно заняться немецким и постараться, несмотря на слабеющую память, выучить его хотя бы на бытовом уровне.

Но зачем?

Чуть больше, чем через полгода, здесь начнётся война и по-любому придётся отсюда сматываться. Можно, конечно, податься в Швейцарию, там тоже по-немецки говорят, но тогда лучше в Штаты, для которых язык практически есть…

И это в случае если что-то не так с Володей, хотя придумать, что с зятем может быть не так – не получалось…

И, кстати, если с ними – с Маринкой и Володей – что-то не так, то тогда всё вообще как-то по-другому. Денег-то считанное количество и как заработать их – никто не знает, тогда надо другую жизнь выстраивать…

Он, как сейчас понял Прохоров, и притопал сюда потому, что хотел получить хоть часть своих марок обратно.

Из этого отеля надо съезжать, зачем чёрта за бороду дергать – он ведь и проснуться может. Поэтому он будет сидеть здесь, пока не увидит, что Горох с Лешим (вот ведь привычка дурная, теперь надо говорить и думать – Леший с Горохом) не отъедут куда-нибудь. А тогда пойдёт в гостиницу и попробует выбить что-то из уже оплаченного обратно. Заберёт вещи, найдёт новый отель (нужно постараться хоть немного подешевле) и тем самым слезет с пороховой бочки, на которой так удобно расположился с сигаретой в зубах.

А насчёт подешевле – это никакая не паранойя, Прохоров действительно не мог представить, что могло пойти не так с Володиной помощью. Но он очень хорошо знал состояние, когда деньги есть, но они не прибавляются, а только неумолимо исчезают. И это очень нервирует, прямо до истерики…

Мысли вернулись к Лешему с Горохом (вот сейчас правильно). Что они теперь здесь будут делать? Чего хотят? В тупую все понятно – денег и власти, но это в тупую, а вот что придумает Леший для достижения этих целей, какую ещё жестокую подлость сочинит?

Ведь, не считая всего прошлого (о котором Слава ничего не знал точно, а мог только догадываться) на его (или их) счету Песя, неизвестный венгр и, возможно, Горностаефф…

Стоп, сказал он вдруг сам себе…

А ведь все эти трое и на моей совести…

Конечно, я их не убивал и не пытал, но ведь это я поскандалил на Тиргартене, я привёл бандитов к Федерико, это за мной они попали к Песе, а затем к купцу.

И вот теперь они здесь и несут смерть ни в чём не повинным и совершенно не готовым к такому повороту событий людям. Да, через полгода здесь война и многие погибнут, зазря, просто так, как гибнут а войне посторонние, но ведь сегодня-то её ещё нет…

«И что мне теперь с этим своим знанием и пониманием делать?» – спросил он сам себя и вытер вспотевший лоб.

Попробовать сдать бандитов в полицию?

Лично казнить?

Объявить им джихад?

Все три предположения вызывали дружный печальный смех.

Какие у него доказательства для полиции?

Что он может сделать со своими двумя инфарктами и больной спиной против двух умелых бойцов? Кого казнить, когда казнилка в руках не держится?

В чём будет состоять джихад? В том, что Прохоров ночью проберётся в оставленную им гостиницу, найдёт нужный номер, затем ботинки у дверей и торжественно нассыт в них?

Мимо проехал автомобиль, их тут ездило немало (хотя и немного), но этот свернул к подъезду отеля.

Дверь гостиницы открылась, оттуда показался знакомый швейцар, который, увидев подъезжающую машину, кивнул сам себе и скрылся внутри.

Слава насторожился – отель был дорогой, но далеко не каждый тут мог позволить себе вызов такси.

Он вот не мог…

Открылась дверь, вышли Леший с Горохом, важно проследовали к машине, швейцару на чай не дали (во всяком случае, Слава этого не видел) расположились – пахан на заднем, шестёрка – на переднем сидении.

Такси тронулось…

Прохоров проводил машину глазами, расплатился и вышел.

Дошёл до отеля, за стойкой портье был незнакомым.

Но это ничего…

– Вы знаете, – начал наш герой, как можно вальяжней, – у меня изменились обстоятельства, и мне нужно уехать раньше времени. Могу я получить деньги за непрожитые дни обратно?