Михаил Климов - Другая дверь

Как и ожидалось, Давид тоже царил в повале.

И вообще всё здесь было, как и ожидалось. По углам довольно большого помещения были накиданы огромные горы какого-то мусора: тряпки, бывшие когда-то одеждой, одежда, бывшая когда-то тряпками, ломаные стулья соседствовали с недобитой посудой, из жестяных банок торчали безголовые куклы, а над всем господствовала оленья голова с вытертой до такой степени шерстью, что казалось – это просто череп с обломанными рогами и стеклянными глазами.

Давид, чем-то этот череп напоминавший, только без рогов, угрюмо посмотрел на вновь прибывших. До этого он сидел за столом и с помощью иголки и нитки сочинял какую-то вещь (королевскую горностаевую мантию?) из обрывков старого одеяла и заношенных до дыр штанов, сделанных из неизвестного науке материала.

А запах…

Песя начала переговоры, а Прохоров молил Бога о том, чтобы эта аудиенция закончилась поскорее, до того, как он падёт, пронзенный запахом лука, пота и плесени. Он поискал окно, с трудом нашёл маленький квадратик и двинулся к нему, в надежде вздохнуть хоть чуть-чуть свежего воздуха. Но воздуха он не нашёл, зато нашёл несколько старых растрёпанных книг.

И схватил их, как утопающий соломинку, надеясь, что те отвлекут его от горестных размышлений и воздыханий.

Рваная книжка на немецком, судя по некоторым признакам – учебник чего-то из области естествознания. Кусок религиозного на польском, теперь тоже религиозное, но уже по-французски…

Ага, а это что?

Перед ним лежала абсолютно ненужная, очень частая и в силу этих двух причин не продаваемая книга на русском. Это был путеводитель по Западной Европе, написанный человеком по фамилии Филиппов. Никогда в жизни, в той, старой жизни, Прохоров не брал эту книгу в руки, разве что перекладывая на столе или переставляя в шкафу, чтобы добраться до чего-то, что эта книга мешала рассмотреть. Потому что ни в юности его, ни в зрелом возрасте, ни в старости продать на сто лет устаревшую информацию о том, сколько стоит билет на пароходе до острова Сан-Маргарит, в какой гостинице Амстердама лучше остановиться, и что одеть, когда собираешься совершить восхождение на горную вершину в Швейцарских Альпах, было нельзя ни советскому инженеру, ни перестроечному мешочнику, ни постперестроечному бизнесмену.

Но как же Слава обрадовался этой книге сегодня…

В предисловии – железнодорожные сообщения, куда из какого города и за сколько можно добраться, тарифы на омнибусы и конки, как и где получить заграничный паспорт, где лучше играть в казино и какие блюда любят в Испании. Всё это очень важно и интересно, если он соберётся путешествовать по Европе, но и для него сегодняшнего информация нашлась.

Гостинцы с их тарифами в Берлине, если он поссорится с Песей или сочтёт, что по бизнесу лучше будет смотреться, если он проживает в отеле, а не в халупе. Там, где была описана одежда для путешествия на высокие горы, указывалось, что обычная не совсем подходит, нужно подготовиться. Прохоров не собирался восходить на горы, но вот сам список обычной оказался очень ценен. Яков был абсолютно прав – манжеты и воротнички нужны…

Не говоря уже о белом жилете…

Курсы разных валют были приведены на все цены, от рубля до тысячи, вероятно потому, что калькуляторы ещё не изобрели, а в способностях клиентов перемножить девятьсот семнадцать на двести запятая шестьдесят шесть составитель резонно сомневался.

Наш герой и сам, скорее всего, сломался бы на второй цифре второго множителя… Не говоря о запятых…

– Песя, – обратился он к старухе, – спроси его, сколько стоит?

– Давид просит показать ему твою книгу, – отозвалась она, – я сказала, что у тебя есть что-то ценное…

Прохоров покачал головой и протянул Веспуччи.

Череп оленя прокрутил книгу в руках, потом открыл почему-то не на титуле, а на середине, затем дунул в дырку образованную на нижнем обрезе крышками переплета и корешком.

Затем что-то сказал Песе.

– Ты можешь взять то, что держишь в руках, в обмен на это… – перевела старуха.

Слава даже растерялся от такой наглости.

Даже нет, это была не наглость, а… незнание. Наверное, если бы ему, Прохорову принесли в той жизни римский талер (или как он там назывался), он бы тоже предложил на всякий случай сто долларов, поскольку не имел ни малейшего представления о реальной стоимости.

– Забери у него мою книгу и выясни всё-таки, сколько стоит вот это? – попросил он у старухи.