Геза Чат - Сад чародея

Так я и брел по заполненным народом улицам безо всякого интереса, злясь на богатых людей и стыдясь своего нищенского состояния размером всего в 1200 крон, размышляя о ненадежности зимнего заработка и о том, удастся ли мне получить от Вилага трехмесячную компенсацию (если придется-таки уехать). Хотел было купить перьев, чтобы скоротать вечер за письменным столом, но не вышло — рядом с улицей Кошшута у Национального музея только одна лавка канцелярских принадлежностей, и выбор перьев там до смешного мал. Нужное перо не нашел. Пришлось сесть в трамвай без пера, не хотел рисковать и стоять на проспекте Юллёи в ожидании транспорта, изучая таблички «Свободных мест нет». Трамвай плелся медленно. Ехавшие в нем симпатичные дамы не проявляли никакой склонности, чтобы я их заметил. Я посмеялся про себя над собственным тщеславием, однако же верно, что теперь подобный успех мог бы помочь мне в моем нелегком положении. Сошел у медицинского университета. Купил крем для ботинок, шнурок и зеленый перец. Дома консьерж сообщил, что меня дважды спрашивала по телефону дама, говорившая по-немецки. Я забеспокоился, что мамаша Г. уже приехала в Пешт и будет меня разыскивать. «Видишь, — сказал я сам себе, — настало время собирать камни».

В докторской столовой играл в бильярд жизнерадостный коллега с неприятным лицом. Он напомнил Яноши Милашшина, и его беззастенчивая глупость вызвала во мне недовольство. Я поужинал, но без вина. Дюла все выпил, и нового не принес. А я еще надеялся что-то получить от алкоголя. Так и надежды мои пошли к черту.

Тем временем, вернулся со свидания Винтер. Живущая неподалеку девушка позвала меня на тайное свидание письмом, адресованным «Йожефу Крайнеру». Мы послали Винтера. Девушка была в условленном месте, но Винтера не окликнула. Ясно, что хотела встретиться со мной. Что поделаешь, я пошел к себе в комнату и поиграл немного на пианино, чтобы обмануть зрение. Посетила одна дамочка, но быстро ушла. Чем заняться? В печальном настроении принялся за обустройство комнаты, но с тяжелыми коврами ничего не получилось, я утомился и бросил это занятие.

Затем подумал, что надо бы еще написать письмо г-же Браун. Накатило отвратительное чувство, которое мы испытываем, когда приступаем к какому-нибудь делу, предвидя неудачу.

Наконец, сел за дневник, писал… писал. Чувствую себя уже лучше. В четверть одиннадцатого помог себе очередной дозой пантопона 0,012. Сходил вниз на отделение, сделал укол одному паралитику. Заодно взвесился: 80 кг. Это без одежды, в одежде 82 ½. Наверное, все-таки поправился за последние два дня. Но ради чего это все. Надежды нет ни в чем. Смотрю в зеркало у себя в комнате. Лампы горят еле-еле, едва светят.

— Соберись, приятель, — сказал я себе, — а не то подохнешь, приятель, одно слово, подохнешь.

Так я сказал себе и пошел дальше писать. Сейчас четверть двенадцатого. Насколько у меня сейчас все обстоит лучше, чем в это же время в прошлом году, и все равно я чувствую себя куда более несчастным. Может, завтра меня ждет день получше?..

8 мая. В этот день в восемь вечера вернулся домой из редакции. Поприветствовал жену и поздоровался с портнихой, которая пришла за заказом. Я принял участие в разговоре, нарисовал фасон пальто, записал мерки и съел один банан. Отрезал один и для портнихи, после того, как Ольга ей предложила. Только портниха ушла, жена принялась раздраженно со мной пререкаться. Какое-то время я терпел, потом предупредил, что если услышу еще одно слово, то ударю. Но она продолжала. Кричала все громче, беспощаднее, и я, после того как дал ей время замолчать, чего она так и не сделала, ударил ее. Нанес несколько ударов справа и слева. Стал готовиться к отъезду. Она хотела помешать, ушла. Я продолжил собираться. Уже почти ушел, когда она вернулась (спустя три четверти часа). С плачем бродила по улице. На примирение ушло примерно 3 часа, я же пообещал, что если подобное повторится еще хотя бы раз, безвозвратно уеду и разведусь с ней. Она пообещала, что больше не будет плохой, вскоре после этого мы легли в постель и до утра забылись «сном, подобным смерти».

15 августа. Суббота. Интересно, где я окажусь через месяц? Сможем ли мы с моей Оленькой отпраздновать годовщину? Я был бы счастлив провести с ней в сентябре хотя бы один день, но вот вопрос: что будет? Отправимся на северный фронт, или будем наступать на юг, в Сербию? Последнее предпочтительней в любом случае, уж по-сербски мы кое-как говорим, сможем объясниться. Сегодня утром прибыл приписанный к нам 3-й полевой госпиталь. Народу там больше, чем у нас, есть свой автомобиль, снаряжение получше, то есть, полный комплект, свой священник, монах и алтарь. В половине десятого утра служба и присяга. Один назарей не хотел приносить присягу.