Геза Чат - Сад чародея

Я то и дело останавливался и разглядывал растения. На водной глади повсюду белели лотосы, царственно раскинув лепестки. Яркая зелень окружающих водорослей делала их душистое белое царство ослепительным. Волны Нила катились мощно и неторопливо. Я шел наравне с течением без всякого усилия для себя. На другом берегу тянулась синяя полоска пальмовых рощ. Местами линию прерывали узкие щели, сквозь которые в дымке, мерцая, угадывались далекие равнины. Я оглянулся туда, откуда пришел, в надежде увидеть лодку или плот. Я увидел, как по воде, почти на границе видимости, движется черная полоска, поверх которой белеет какая-то точка.

«Пока они доберутся сюда по неторопливому Нилу, солнце уже сядет», — подумал я. Мне и в голову не приходило ждать. «Зачем? — решил я про себя. — Я сам найду дорогу, куда угодно, спешить мне некуда, и цели особенной у меня нет».

Я вошел в воду по шею и поплыл. Сделав несколько сильных гребков, я ложился на спину и отдыхал. Я смотрел на синее небо и нити облаков, низко дрожавшие над рекой, как прозрачные сборки и складки легкого небесного покрывала. Порой с берега взлетали ибисы и, медленно хлопая крыльями, устремлялись ввысь. Прекрасные, изящные птицы попадали в эти бесконечные складки и сливались с ними, постепенно исчезая из виду. Наблюдать за ними, видеть их доставляло мне неописуемую радость. Это зрелище вызывало у меня безграничный, божественный восторг. Все это время я продолжал плыть вперед.

Оказывается, говорил я себе, счастье — это несложно. Я счастлив потому, что никуда не стремлюсь, скажи мне сейчас кто-нибудь, что я буду вот так плыть по Нилу до самой смерти: лежа на спине под синим небом в послеполуденный зной — и радости моей не будет конца.

Во сне эта мысль была оформлена по-другому. Я перевел ее для тебя на язык реальности. В моих размышлениях совершенно не было распространенного у нас ошибочного представления о смерти. В той фантастической реальности смерть не казалась абсолютным злом, а жизнь — абсолютным добром. Все было одинаково хорошим и прекрасным, новым и чудесным, совсем не таким тревожным, утомительным и пугающим, как здесь, в нашей долине плача.

За это время вода успела отнести меня далеко от берега, я плыл в самой середине течения, на расстоянии брошенного камня от суши, и вдруг заметил на берегу женщину. Ее голова была повязана белым платком, она стирала, присев на корточки у воды.

Наконец-то, встретил кого-то, мысленно сказал я, не слишком обрадовавшись. «Наконец-то» не означало, что я очень хотел встретить кого-нибудь и давно ожидал встречи с людьми. Я встал в воде и присмотрелся. Из воды виднелись только мои голова и плечи. Женщина меня не заметила и продолжала стирать. Она крепко, ловко и весело выкручивала белье, била его и полоскала.

Я медленно двигался к берегу! Вскоре я заметил, что среди деревьев на большом удалении от воды стоит желтый дом.

Это, наверное, хозяйка! — подумал я, так как, видя движения женщины, не мог отнести ее в разряд прислуги. Служанки стирают с большей сноровкой, но с меньшей ловкостью и изяществом, — решил я.

Женщина хоть и знала, что никто ее не видит, работала охотно, с душой. Примитивные натуры так не умеют, они лишены высшей способности радоваться собственной силе, ловкости и красоте. Труд этой женщины как раз свидетельствовал о такой способности.

Округлые смуглые плечи, пряди черных волос, выбивавшихся из-под платка, полные груди, плотно обтянутые желтым покрывалом, обнаженные точеные руки и широкие бедра, линия которых эффектно подчеркивалась сидячим положением, полностью завладели моим вниманием. Однако, желание мое было лишено того жгучего, мучительного привкуса, который неизбежно возникает в реальной жизни, и который вызван сомнениями и страхами, ведь избранница не обязательно становится нашей, или становится, но не сразу. Я стоял в воде тихо и спокойно. Любовный жар не гнал меня вперед и не затуманивал взор, позволяя безмятежно наслаждаться радостью этого чувства.

Женщина встала и медленно потянулась. Я восхитился пропорциональности ее тела. Оно было мягким и, в то же время, крепко сбитым. Ростом женщина была чуть выше среднего, но столь грациозна, что, казалось, я без труда могу подхватить ее на руки. Она сложила белье в корзину и направилась к дому. Я думал, что она меня не увидела, и хотел крикнуть что-нибудь приветственное или позвать ее, но внезапно она обернулась, кротко посмотрела на меня и приветливо улыбнулась. Я приветственно поднял правую руку и поспешил на берег. Она стояла неподвижно и, заметно посерьезнев, наблюдала за мной. Я встал перед ней и в знак почтения низко поклонился.