Мартин Эмис - Деньги

— Да, да.

Случилось вот что.

Я стоял, шатаясь, возле зеленой кровати. Все заняло меньше минуты; ну прямо... ну прямо Сорок вторая стрит. Кошмарно воняло горелым полиэтиленом, загашенными плевком свечами, серой или порохом. Пытаясь натянуть штаны, я согнулся в три погибели от нового приступа мучительной тошноты. Жесткое порно на то и жесткое, до нутра конвульсии пробирают. До самой что ни на есть сердцевины. Врон распростерлась на брюхе, выкатив глаза, высунув язык, — но настолько оцепенело, что я замер и прислушался к ее дыханию. Едва слышный присвист сопровождался тихим ритмичным чмоканьем. Я обернулся. В дверях стоял Барри Сам и жевал резинку.

— Плакали, Джон, твои денежки, — невозмутимо произнес он. — Со свистом канули. — И показал, куда именно.

Я протиснулся мимо него и сбежал по лестнице. Толкнул зеркальную дверь. Я понимал, что это еще не конец, отнюдь.

У опустевшей стойки меня ждал талантливый Толстый Пол. В руке у него был черный носок. Я понимал, что это значит. Казалось, ноги подо мной дрожат и расплываются — словно при виде сквозь воду. Интересно, а черный ход заперли? Какая разница. Бежать все равно без толку. Поймают же и тогда отделают как следует, живого места не оставят. Не в той я был форме, чтобы бежать. Да и стоять тоже, но стоять было надо.

— Нет, — объяснил Толстый Пол, — так просто не уйдешь. Ну куда ты, дурашка? Все должно быть честно, Джон. В смысле, они же только во вторник поженились.

Он закивал, растянув бледные губы. Подошел к бильярдному столу. Шары упали с фугасным грохотом, раскатились по сукну. Он продемонстрировал мне два, черный и белый.

— Ну хватит, — сказал я. — Сколько можно. Да мы же как братья.

Толстый Пол смеется редко — такое впечатление, что его рот для этого просто не приспособлен, — но сейчас он рассмеялся. Потом опять посерьезнел. Задумался. Вернул шары на пронзительно-зеленое сукно и зашел за стойку к кассе. Звякнул колокольчик. Сигнал к началу первого раунда. Нет, пятнадцатого. Толстый Пол достал два столбика монет в банковской упаковке. Вложил в носок и потянул тяжело обвисшую черную мошонку.

— Весит примерно так же, — заинтересованно проговорил он, — но с монетами гибче. Въехал? Заживет быстрее.

— Слушай, Толстый Пол, — сказал я. — Деньги. Сколько он тебе обещал? Полтаху или типа того. Я дам тысячу. Только отпусти.

Толстый Пол нахмурился.

— Да нет, это же выпивкой. Не деньгами. Про пятьдесят фунтов — это он так, в «Крысе-мутанте» трепался. Ладно тебе, Джон. Смотри на вещи проще.

Он подошел поближе. В такт шагам донесся тихий ритмичный перезвон. Не чмоканье.

— Куда? — спросил я.

— В лицо.

— Как сильно?

— Со всего размаху.

— Сколько раз?

— Всего один. Но без сопротивления. Договорились? Извини, Джон.

Я не двинулся с места, чтобы то, что должно произойти, произошло поскорее; чтобы уж поскорее конец.

Сверху послышался шум, гневный или боязливый возглас — но это мог быть и смех, просто смех. Качнувшись, рука ушла на замах. Продолговатый черный мешочек соблюдал дистанцию. Куда ему спешить, он успеет качнуться, когда рука замахнется полностью, — второе качание.

Через некоторое время я услышал лязг отодвигаемых засовов, и Барри Сам помог мне выйти в пронизываемый сполохами туман. Я снова упал. Он посмотрел на меня сверху вниз, презрительно и радостно. Презрение было мне знакомо, а вот радость — это что-то новенькое. Долго ему пришлось дожидаться этой радости. Целых тридцать пять лет.

— Ну что, сынуля. Теперь мы квиты.

— Ты, — выдавил я. — Ты мне отец или кто.

— Или кто, — ответил он, а потом сказал, кто мой настоящий отец. — Толстый Джон, жиртрест хренов — ну совсем ничего не знаешь, ублюдок этакий, сукин ты сын.

Самое смешное, что я чувствую себя получше. Честное слово. Весь этот опыт пошел мне на пользу. Яощущаю веское спокойствие, я полон достоинства. Я точно знаю, что вполне в силах совладать с моей жизнью. Все складывается удачно как никогда. Собственно, перспективы теперь самые радужные, когда я решился покончить с собой. Да, я решился. Решился. Нет ничего проще. Самое трудное — это решиться, но жизнь решила за меня. Сегодня же вечером. Благо все причиндалы под рукой. Сегодня вечером, один. В последнюю очередь.

— Еще раз спасибо, что зашли, — сказал я.

— Пожалуй, мне пора, — шевельнулся Мартин. — Не буду вас отвлекать.

— Нет, не уходите!.. Пожалуйста, останьтесь. Хоть на часок-другой.

Он вздохнул и наклонил голову.