Олеандр Олеандров - Хроника пикирующей старости – 2

– Не надо мальчик – сказало она и резко отвернулась.

Грех приходил теперь по утрам – он больше не пел мне песен и не гладил по волосам.

– Она твоя – Зевнул он равнодушно. И загадочно улыбнувшись лишь краешками губ посмотрел куда-то в сторону..

Только теперь, на старости – я понял эту его улыбку.

Грех, ты сволочь! .. Кусаешь за губы с наслаждением чувствуя как кровь капает из них вниз – тихо и сладко целуя взасос при этом.

– Я могу ещё больнее. – Хвастается он тебе

Давай – отвечаешь ты ему. И шёпотом добавляешь – До последней кровинки.

Прямо взасос.

Что-бы оргазм смешался с болью и перевернул небеса с землёй. – Больнее!!- Кричишь ты ему в остервенении – Ещё больнее!

И тогда он сдирает с тебя штаны и впивается губами – Ты же этого хотел .. правда?-.

Боль

Затем – экстаз.

Снова боль.

И снова экстаз.

Очнувшись однажды ты замечаешь что грех высосал из тебя всю молодость, все твои силы, планы и мечты, твоё будущее.

– Что я наделал? – Кричишь ты в ужасе рассматривая первую седину на своих висках.

– Иди лучше ко мне – шепчет он и тыкает тебя лицом в промежность какой-нибудь длинноногой блондинки – красавицы.

– Я знаю. Ты мечтал об этом когда-то …

Сволочь. Он все знает.

– А -а -а – а!!! – Кричишь ты от экстаза. – А -а -а – а!!! – Кричишь ты от боли. И вдруг шепчешь ему на ухо – Грех, будь же ты проклят … проклят … проклят.

А он снова кусает тебя за губу … кровь капает по воротнику твоей рубашки.

– Ты это любишь .. я знаю – улыбается он.

И вдруг впивается взасос. Снова в тебя В твои израненные губы.

Капли крови стекают по них струёй.

– Ах – лишь шепчешь ты и падаешь в экстазе.

Через неделю мама того мальчика стала приходить уже не к нему а ко мне. Она читала мне книги перед сном, приносила кучу сладостей – торты, конфеты, печенье. Я смотрел на неё влюблёнными глазами и нежно говорил ей как бы случайно – мама.

Её сын отворачивался спиной, делал вид что спит и ничего не видит.

А она плакала но не могла с собой ничего поделать. И нежно гладила меня по головке.

Лагерь подходил к концу. Я смотрел через окно как они уезжали домой – они больше не держались за руки. И они больше не шли рядом

Я чувствовал что между ними пролегла пропасть. Возможно навсегда..

И моё сердце вдруг сжалось от чего-то острого .. .. и очень болезненного .. – что я наделал????.

– Не смотри на них – сказал мене грех – Она хотела этого сама. Ты просто попался ей под руку..

– Будь ты проклят! – Сказал я ему тогда впервые, со слезами на глазах.

А он лишь только рассмеялся.

И вот теперь я старый, и стою тут, возле зеркала. Открываю глаза ещё шире и вижу что мальчик в отражении вдруг исчез почему-то.

– Простил? – С надеждой робко спрашиваю я.

Зеркало лишь молча смотрит на меня. И тогда я кидаюсь к иконе. – Тогда 50 лет назад, тот мальчик на соседней кроватке – пожалуйста …. прости меня – прости меня ради всего святого. Прости меня потому-что не будет мне покоя ни на земле ни на небе.

Пожалуйста … прости!.

Оборачиваюсь – зеркало все так же смотрит на меня. Лишь тихо покачивается.

То ли от ветра в комнате. То ли от проехавшей машины на улице. То ли ещё от чего… но только от чего – я так и не узнаю.

Когда я был маленьким меня положили в больницу.

Из-за моей глупости. Что-бы не ходить в школу я соврал что у меня болит живот. Слово "аппендицит" мне сразу как-то не понравилось и я начал говорить что у меня болит то справа, то слева, то посредине. Соответственно менялись диагнозы – гепатит, цирроз, язва, атрофия ….

Эти слова мне тоже не нравились и я придумывал все новые симптомы.

Наконец врач не выдержал, плюнул и положил меня на обследование в больницу, хотя по правде я рассчитывал что он освободит меня от уроков. И я отправлюсь гулять на улицу.

В больнице я лежал среди 20-ти таких же как и я ребят, с воспалением хитростей. И вот однажды утром начался ад – два врача заходили в палатку, выбирали одного из ребят и увозили на операцию по удалению аппендицита. Крики этих несчастных стоят у меня в ушах до сих пор. И когда через пол часа их привозили обратно – их крики были ещё страшнее, они были наполненными мучениями и страданиями. Они судорожно сжимали в руках края простыни а их глаза бессмысленно ходили по палате никого не узнавая.

Остальные ребята в палате затихли с ужасом ожидая – кто будет следующий. Санитары перекладывали несчастного с носилок на кровать, а затем снова заходил врач и смотрел на ребят медленно переводя свой взгляд по каждому. И тот на ком он останавливался – начинал кричать от ужаса. Но это ему не помогало. Тут же один санитар хватал несчастного за руки, другой за ноги, а если тот продолжал ещё сопротивляться – то давали ему подзатыльник что-бы утих а затем увозили в операционную. Конвейер медленно двигался по палате и наконец к обеду подошла очередь к тому углу где лежал я.