Мария Хайнц - Перфекционистка в офисе

Днем отмечаем это знаменательное событие с Николаем в суши-баре недалеко от Павелецкой. Небольшие оранжево-оливковые столики на двоих под цвет обоев, большой выбор теплых роллов, как я люблю. Примечательно только то, что привел нас сюда Николай. Я предоставила ему право выбора в качестве поощрения за свершенный им рабочий подвиг.

— У меня есть право относить один обед в месяц на счет банка, поэтому ни в чем себе не отказывай! — торжественно поясняю, заходя внутрь. Николай помогает мне раздеться и вешает пальто на плечики. Его прикосновения, словно электрические разряды, прожигают кожу.

— Безалкогольный «Мохито», — бросаю на ходу официантке. Прижимаю спину к холодному стулу. Удивляюсь, ка это от меня пар не идет. Нужно охладиться.

— Мне стакан воды, пожалуйста, — заказывает Николай. — Со льдом.

Какое-то время мы молчим, разглядывая обои на стенах напротив друг друга.

— Выражаю тебе благодарность, и прими поздравления с первым удачно завершенным делом, — наконец, произношу я.

— Говоришь, будто я — детектив, — он смущенно улыбается.

— Так оно и есть. Никогда бы не решилась на такое! Поехать в университет, найти студентов, выудить нужную информацию, потом еще получить копию документа у следователя! Это и есть работа настоящего детектива!

Моему восхищению нет предела.

— Вы никогда не сумеете решить возникшую проблему, если сохраните то же мышление и тот же подход, который привел вас к этой проблеме, — произносит любимую цитату Николай. — Когда нет ответа, я всегда несколько раз повторяю эту фразу, игнорирую первые приходящие в голову мысли — они обычно стереотипные и жду, когда придет вторая волна. Она более чистая и оригинальная. А иногда, если сидеть тихо-тихо несколько минут, можно поймать легкое, как дуновение ветра, вдохновение, и тогда ты точно знаешь, что вышел на другой уровень. Я говорил тебе, что от менеджеров и самого Сердобольного мы ничего нового не узнаем. Я просто вышел из тоннеля, и тогда стало все ясно.

— Виктор Алексеевич попросил выразить тебе личную благодарность, но в следующий раз такие действия согласовывать с ним, так как у нас для внешних расследований есть специальное детективное агентство. Здесь, конечно, требовался немедленный результат, и ты сделал всё аккуратно, без стрельбы, — я смеюсь. — Поэтому еще раз поздравляю и выражаю признательность!

— Специальное детективное агентство? — переспрашивает Николай.

— Да, которое только с финансовыми организациями сотрудничает, но мы нечасто туда обращаемся.

— Я и не думал, что такое есть. Интересная, наверное, у них работа.

— Наверное, — стрела уже знакомого страха пронизывает мой живот. — Я надеюсь, ты не хочешь от нас туда уйти?

— Нет-нет, — успокаивает меня Николай. — Пока меня все устраивает.

Мы изучаем меню, заказываем один большой сет суши и роллов на двоих и лимонно-грушевый чай. На десерт планируем сладкие роллы, но сначала решаем попробовать сет. Как удобно, что мы оба — вегетарианцы. У нас даже обед получается заказать складно, никаких споров, недовольств, как с некоторыми.

— Знаешь, мне так повезло, что ты пришел к нам работать, — говорю и добавляю, смеясь. — С кем бы я обедать ходила? Весь отдел против меня, а мы с тобой прекрасно находим общий язык.

— Просто они стучат в закрытую дверь, не замечая, что рядом открыта новая. Не стоит их винить, им просто кажется, что за той дверью было лучше. А мне повезло — сразу увидел твою дверь и вошел в нее.

Последние слова он растягивает, как сладкую вату, перед тем, как положить ее в рот. Я спешу перевести разговор на другую тему. На какую? На рабочую? Так мы вроде и говорили про работу. На личную? Лучше даже не начинать.

Спасают меня роллы, которые японовидная официантка (на самом деле, узбечка) приносит нам на большом подносе. Мы делим их, изредка соприкасаясь палочками. Честно говоря, часто соприкасаясь. Что поделать, если мне те же самые роллы попробовать хочется, что и ему.

— Тебе это ничего не напоминает? — спрашивает вдруг он, когда мы сталкиваемся у суши с тунцом.

— Нет, — я испуганно отступаю.

— Это степ, — говорит он.

Николай достает телефон, что-то ищет, включает, вставляет в ухо один наушник, протягивает мне другой. Мне приходится наклониться к нему так близко, что наши лбы почти соприкасаются. Он берет палочки в две руки, ставит их на дно подноса, на котором лежат еще несколько роллов, и начинает выстукивать ритм. Звучат первые аккорды. Какая-то старая оркестровая композиция из Америки. Его первые движения длинные и тягучие. Он делает несколько шагов и вдруг резко останавливается. Правая нога идет первой. Ловко переходит с каблука на носок, снова и снова так, что чечетка кажется непрерывным жужжащим звуком. Левая нога добавляет ритма и здесь начитается настоящее сумасшествие. Мне кажется, что это никакие не палочки. Это мой интеллигент — бунтарь, танцор и креативщик. Он крутится вокруг своей тросточки, во время пауз галантно приподнимает котелок. И при этом не перестает работать ногами. Ритмичный стук каблуков о пол напоминает мне звук компьютерных клавиш. Быстро, медленно, отрывисто, музыкально. Каждая буква ничего не значит, но вместе с другими они рождают нечто новое, неповторимое, нужное. Выверенная четкость, отсутствие права на ошибку, идеальность. Повороты, вращения, остановки и дальше, еще быстрее, пока не начинаю задыхаться, пока в изнеможении не падаю на кровать. Я открываю глаза. Он смотрит на меня. Наши лбы соприкасаются. Палочки молчат.