Андрей Бильжо - Истории про еду. С рисунками и рецептами автора

Я уже давно не ем мяса. Но не могу устоять перед домашними котлетами.

Историй про котлеты очень много. В детстве меня водили в детский сад. Там я ничего не ел. Думаю, что это была психическая реакция на отсутствие свободы. Непроизвольная голодовка. Котлеты я клал в карман детских штанишек, и когда мы гуляли парами – мальчик-девочка, мальчик-девочка, – я незаметно выбрасывал котлету в урну.

Потом котлеты покупались в магазине то по 6 копеек, то по 12 копеек. Когда утром уходил на работу мой папа, он делал бутерброд с холодной котлетой. Котлета резалась пополам и клалась на кусок хлеба. Он ел их так аппетитно, что я помню это до сих пор. Котлета была студенческой едой.

Замечательная актриса Любовь Полищук рассказывала, что вышла замуж за Серёжу Цигаля из-за домашних котлет, которые готовила его мама. Думаю, что это правда, если сюда добавить обаяние и преданность Серёжи и обаяние и утончённость его мамы.

Удивительные котлеты делала моя бабушка по папе Антонина Игнатьевна, их я ел со сметаной и гречневой кашей. Однако иногда и с горчицей, которую бабушка готовила сама. Эта горчица была слегка сладковата, потому что бабушка добавляла туда немного мёда.

Моя мама делала котлеты тоже очень хорошо, добавляя туда картошку. Родители жены делали их маленькими, как таблетки. Котлетки таяли во рту под языком, как валидол. Моя жена Света научилась делать котлеты очень хорошо по рецепту нашего друга Вовы Канторовича, но добавляет туда не хлеб, а геркулес, который «связывает» фарш и не является «плохим» углеводом. Опасность котлет только в том, что двумя никогда не ограничиваешься и назавтра надо устраивать разгрузочный день.

Вспоминается стихотворение Даниила Хармса «Страшная смерть», в котором главный герой умер, переев котлет. Исследователь творчества Хармса Михаил Борисович Мейлах рассказал мне, что однажды поэт тайком удалился от гостей на кухню, а вернувшись после долгого отсутствия, сознался, что съел все котлеты, и на коленях просил прощения за этот поступок у своих друзей.

Тефтели – это круглые котлеты. Так я думал. Ан нет. В тефтели можно добавить рис, и тогда это будут ёжики; а можно добавить и морковь – тогда это будут красные ёжики. Кетчуп я никогда не любил, но в его сочетании с тефтелями было что-то очень советское.

С тефтелями меня мало что связывает тёплого, но картинка получилась удачная, и слово очень смешное. Тефтели.

Я никогда не видел такого блюда за границей. Стало быть, это тоже наше, родное.

Блюдо красивое, хорошая закуска, когда с хреном. Но «пропиарил» её, конечно, Эльдар Рязанов в своём гениальном фильме «Ирония судьбы». «Ну и гадость эта ваша заливная рыба», – говорит Ипполит. Теперь каждый раз, когда на столе есть заливная рыба, все, с удовольствием поедая её, вспоминают эту фразу. Благодаря ей блюдо стало ещё более популярным и родным. В фильме Рязанова вообще всё правильно, и с едой в том числе. Каждый Новый год я смотрю этот фильм и вместе с его героями ем эту самую заливную рыбу.

Салат оливье за границей называется русским. Это абсурд. Салат, названный в честь француза, стал самым популярным в Советском Союзе и России. Ни один праздничный стол без него не обходится. Если на столе тазик оливье, то вся остальная еда перед ним меркнет. Все едят только оливье. Никто не делал этот салат лучше, чем моя мама. Поразительно, но все его делают по-разному. В разных домах он разный. Кто-то кладёт в него варёную морковь – я люблю сырую, натёртую на тёрке. Кто-то делает его с колбасой, кто-то с мясом, кто-то с курицей, кто-то с крабами. Можно добавлять яблоко, оно придаёт салату свежесть. Но не надо, на мой взгляд, класть много майонеза: он может перебить запах и вкус даже гуталина.

Я люблю есть оливье один утром первого января, запивая шампанским. Утро первого января – это мой и только мой праздник. Все спят, а я накрываю стол и доедаю остатки. Оливье – абсолютный лидер на праздничных столах нашей необъятной Родины, особенно в Новый год. Кстати, утром его есть не так вредно, как на ночь глядя.