Маркус Зусак - Подпёсок

Большая толпа, в середине дерутся, зрители вопят, визжат и завывают под каждый удар, под каждый кулак впечатанный лицо. Толпа плотная, рядов в восемь, едва ли протолкнешься.

Я встаю на четвереньки.

И ползу.

Выискиваю просветы и протискиваюсь – и наконец выбираюсь. В первый ряд толпы, которая стоит гигантским кольцом, плотно.

– Бей! – орет рядом со мной какой-то чувак. – Мочи! Сильнее!

А я-то все разглядываю толпу. Я не смотрю за дракой. Пока нет.

В толпе собрались самые разномастные типы. Худые. Толстые. Черные. Белые. Желтые. Все они неотрывно глядят, и все вопят в середину круга.

Чувак рядом все время визжит у меня над ухом, буравит мне череп до мозга. Его голос толкается у меня в легких. Вот как громко вопит. Его не унять, ему сзади орут, чтоб заткнулся. Бесполезно.

Чтобы заставить его замолчать, я задаю ему вопрос – во весь голос, перекрикивая толпу.

– Вы за кого? – спрашиваю.

Он умолкает. Вмиг.

Пристально смотрит.

На драку. Потом на меня.

Секунды идут, потом он говорит:

– Я за подпёска… Так надо.

Он посмеивается сочувственно.

– Надо болеть за подпёска.

Вот тут я и смотрю на драку, в первый раз.

– Эй, – что-то не так. – Эй, – я вновь обращаюсь к соседу, потому что в центре орущего дрожащего круга только один боец. Парнишка. Он лихо молотит кулаками, отскакивает, защищается и делает выпады в пустоту.

– Эй, а как так, что дерется один? – это я опять спрашиваю у соседа.

Тот больше не смотрит на меня, нет. Он не сводит глаз с парня в центре круга, который так отчаянно бьется, что никто из зрителей не может оторвать взгляда.

Сосед заговаривает.

Вот ответ.

Сосед говорит:

– Он бьется со всем миром.

И теперь я сам смотрю, как подпёсок в центре круга дерется и держит удар, и падает, поднимается на корточки, потом на ноги, продолжает бой. Он не сдается, как бы жестко ни падал. Он поднимается. Из публики его ободряют криками. А другие смеются и глумятся.

Во мне вскипают эмоции.

Я смотрю.

Глаза у меня набухают и зудят.

– Сможет он победить?

Я спрашиваю и теперь уже сам не могу оторвать глаз от мальчишки в центре круга.

В воскресенье Руб со своими опять крупно пролетели в футбол, команда Стива проиграла без него, а я пошлялся немного по улицам. Меня как-то не тянуло домой. Бывает, домой неохота. Ну, знаете, как оно. Нужно было кое-что обдумать.

Поначалу я дал невеселым событиям вчерашнего дня затуманить мне прогулку. А дорога пошла за стадион «Ламсден», вглубь города, и, должен сказать вам, в городе столько сдвинутых, что к возвращению домой я был рад, что вообще вернулся.

На мне были джинсы и дезерты, утром я принял душ и как следует вымыл голову. Шагая, я все еще чувствовал, как волосы безудержно топорщатся, будто разоблачая меня. Но притом было приятно, что я чистый.

«Может, старик и прав, – думал я. – С этим его брюзжанием, что мы неряхи и позорники… Пожалуй, быть чистым приятно».

Я шел мимо всяких заведений и лавок, и они отползали прочь. Магазинчики. Кафешки. Еще я прошел мимо парикмахерской, в которой лысый чувак стриг клиенту локоны с таким остервенением, что я даже струхнул. Мне все время попадается что-нибудь в этом роде – какое-то глумление над людьми, и я при этом спотыкаюсь или сбиваюсь с шага от удивительной жути. Или мнусь от неловкости. В тот день, помню, от беспокойства стал приглаживать волосы, но они тут же опять встопорщились.

В общем, ни день, ни прогулка не принесли ни удачи, ни ободрения, которых я искал.

Я шел и шел.

Вы так делали когда-нибудь?

Идти, чтобы идти.

Идти без малейшего понятия, куда.

Не сказать, что веселое занятие, но и не мука. Я был как бы одновременно свободным и в клетке: словно во всем мире только я сам и мог не дать себе веселиться или унывать. Как всегда, вокруг шумели машины, и от этого чувство, что я не отсюда, только усиливалось. Не было ничего замершего. Все двигалось. Одно превращалось в другое. Точно как и я.

С каких пор ли у меня внутри есть что-то к девушке?

С каких пор я стал волноваться за сестру и за то, как у нее все складывается?

С каких пор мне не все равно, что там на уме у Руба?

С каких пор я прислушиваюсь к Стиву «История успеха», и мне не наплевать, смотрит ли он на меня сверху вниз?

С каких пор я стал бесцельно бродить по округе? Бродить, чтоб не сказать рыскать, по улицам?