Маркус Зусак - Против Рубена Волфа

Слишком гордые.

Слишком упрямые.

Отец говорит, что справится, что заказы вот-вот пойдут. Но «вот-вот», похоже, бесконечно. Оно тянется, не кончается, и мама убивается на двух работах.

– Спасибо.

День отлетает отзвуком, и это слово сказала мне Сара вечером, когда я наконец увидал ее вновь. Она вылезла в гостиную перед самым ужином.

– Серьезно, – добавляет она тихо, и в ее глазах что-то такое – приводит мне на ум «Старика и море», как там залатанный парус у старика выглядел будто флаг вечного поражения. Вот так же и Сарины глаза. Цвет беды душит ей зрачки, хотя ее кивок, улыбка и неуютная посадка на диване показывают, что она еще хорохорится. Она еще побарахтается, как и мы все.

Улыбайся упрямо.

Улыбайся на инстинкте, потом зализывай раны в самом темном из темных углов. Проследи линии шрамов до своих же пальцев и запомни их.

Руб появляется поздно, прямо перед Стивом.

Вот как семья Волфов выглядит за столом:

Наша мама: ест культурно.

Отец: отправляет в рот горелую сосиску, но чувствует только вкус безработицы. Лицо от лопнувшей трубы, что раздробила ему челюсть и распорола мясо, он залечил. Да, его ловко подлатали, во всяком случае с фасада.

Сара: старается все удержать внутри.

Я: наблюдаю за остальными.

Руб: заглатывает кусок за куском и чему-то улыбается, хотя и знает, что нам прямо сейчас предстоит кое-какая особо пакостная работенка.

И вытаскивает ее на свет отец.

– Ну? – говорит он, едва мы покончили с едой.

Смотрит на нас.

Что «Ну»?

– Что «Ну»? – спрашивает Руб, хотя мы оба знаем, что должны сейчас делать.

Штука в том, что у нас договор с соседом, что мы будем выгуливать его собачку вместо него два раза в неделю. По воскресеньям и средам. Тут надо сказать, что большинство соседей считают нас с Рубом какими-то хулиганами. И вот решили: мы, чтобы подольститься к Кейту, соседу слева (которому больше всех досаждаем), будем выгуливать его собачонку: у него самого не всегда хватает времени. Идея была, само собой, мамина, а мы покорились. Мы с Рубом, конечно, и такие, и сякие, но уж вряд ли вредные или ленивые.

В общем, строго по заведенному ритуалу, мы берем куртки и шагаем за дверь.

Засада в том, что собачка – козявка в космах по кличке Пушок. Пушок, Боже ты мой. Ну и кличка. Он шпиц, и гулять с ним – полное позорище. Так что мы ждем, пока стемнеет. Потом идем к соседям, где Руб тонюсеньким голоском зовет:

– Пушок, Пушо-ок! – Скалится. – Выйди к дяде Рубу.

И эта ходячая лохматая срамота скачками мчит к нам, будто клятая балерина. Уверяю вас: когда мы с ним гуляем и замечаем знакомого, сразу нахлобучиваем капюшоны и смотрим в другую сторону. Я к тому, что пацанам вроде нас далеко не все сходит с рук. Прогулка со шпицем, которого кличут Пушком, точно не сойдет. Вот представьте себе. Улица. Мусор. Машины. Люди орут друг на друга, перекрикивая телевизоры. Шатаются металлюги и шпана бандитского вида… и тут два юных дебила ведут на поводке комок шерсти.

И ничего не поделаешь.

Вот так.

Стыдоба.

– По-зорище, – говорит Руб.

Даже сегодня, хотя Пушок в хорошем настроении.

Пушок.

Пушок.

Я повторяю это про себя, и с каждым разом меня все больше разбирает смех. Сатанинский шпиц – собака из преисподней. Гляди, а то Пушок тебя утащит. Ну, нас он успешно утащил.

Мы идем.

Мы его выгуливаем.

Обсуждаем его.

– Рабы, вот мы кто, чувак, – таково заключение Руба. – Мы останавливаемся. Разглядываем пса. И дальше: – Ты погляди на нас. Ты, я и вот Пушок, и…

Он замолк, не договорив.

– Что?

– Ничего.

– Что?

Он легко сдается, потому что этого и хотел.

У калитки, когда мы уже возвращаемся домой, Руб говорит, глядя мне в глаза:

– Я сегодня разговаривал со своим друганом Джеффом, и он говорит, что про Сару болтают всякое.

– Что болтают?

– Что шляется. Напивается и шляется помаленьку.

То ли я слышу, что он сказал?

Шляется?

То.

Так он и сказал, и скоро эти слова перевернут жизнь моего брата. Они поставят его на боксерский ринг.

Они заставят кучу девчонок любоваться им.

Принесут ему успех.

Они и меня потянут за ним, и все это начнет раскручиваться с одного происшествия. С того случая, когда мой брат в школе вырубил на хрен чувака, который что-то вполне безобидное вякнул про Сару.

Ну, а пока-то мы стоим у своих ворот. Руб, Пушок и я.

– Мы волки, – его последняя реплика в разговоре. – А волки всяко выше на пищевой пирамиде. Они шпицев жрать должны, а не выгуливать.