Андрей Иванов - Исповедь лунатика

Включился маленький волосатый студент – зазвучал электронный клавесин Casio (привозил с собой). Кирку распирало, старушки блеяли, клавесин пищал, заливался; делая вид, будто подпеваю – Du er den eneste, helligste, reneste [100], – я думал о том, как в первое лето после свадьбы мать потеряла обручальное кольцо в озере: отец нырял-нырял, с маской, с баллоном, но дно было слишком илистым… Уверен, что кольцо матери не имело никакой ценности, даже как золота. Во всяком случае, для нее точно, не говоря уж обо мне… Я считаю, что сам Господь Бог из того кольца не выплавил бы благородного металла ни на доллар, потому как оно было целиком из чистого горя, – оно не утонуло, а растворилось в том болоте. Может быть, растаяло прямо на пальце у матери, когда она пошла купаться, а не соскользнуло с пальца, зацепившись за что-то , как утверждала мать… Ни за что оно не цеплялось! Придумала такую чушь: зацепилось … Это насколько надо было бояться своего мужа, чтобы придумать такое нелепое оправдание!

После представления Даг уселся с нами в притворе пить чай, пыхтел на кружку, как бородатый каторжник, с придыханием обещал скорейшее решение нашего дела. Он повторял всё, что уже было сказано не раз и не два, то есть мусолил одно и то же: мы не можем оставаться в Какерлакарвике слишком долго – эта церковь не предназначена для проживания в ней – он не имеет никакого права кого-либо держать в этой церкви – за это его могут лишить всего, даже посадить! Но так как дело предельно специфическое, Даг, вздыхая на чай, идет на определенный риск и, утирая со лба платком пот, ждет, как и мы; Даг ждет, когда решится вопрос о том, где мы будем жить – в Кристиансанде или Кристиансунде: в обоих местах есть церкви и в немалом количестве, однако – ввиду опять-таки специфичности дела – ни один пастор пока не был осведомлен. Конечно, решение будет принято, уверяю вас, такое не оставят без внимания… Как же! Но… тут есть маленькое «но»: к сожалению, сам Даг не мог этим заниматься – он не тот человек, чтобы говорить с такими людьми, как епископ…

– Епископ? – изумился я.

– Ну, да, – сказал Даг, – а вы как думали? Конечно, епископ – без его ведома такие дела не делаются. А я тревожить его не могу. Он меня просто не послушает…

– Ну, если вас он не послушает, – сказала Дангуоле, – то кого тогда? Анне Карен?

– Анне Карен? – изумился Даг и глянул как-то по-недоброму насмешливо (мол, да кто она вообще такая, эта Анне Карен?). – Нет-нет, Анне Карен – нет. Вот местный пастор, например, мог бы написать в епископат… и он будет этим заниматься. Собственно, он почти в курсе дела, то есть не то чтобы он целиком и полностью вашим делом занялся… Сами понимаете, пастор, у него много дел, он не может всё бросить ради какого-то одного дела… Но он подозревает о вашем местонахождении здесь. Пока он был уверен, что вас доставят к Анне Карен, но было решено, что находиться в таком маленьком городе, как Какерлакарвик, для вас будет опасно, даже если вас поселят в комнате у Анне Карен или у ее брата. Здесь безопаснее. Сюда полицейские приехать не могут, они не могут забрать вас из церкви. Я лично говорил с пастором. Вчера вечером… Он был, конечно, в ужасе, потому что не подозревал, что вы будете тут, он предполагал, что все-таки вы будете где-нибудь в другом месте. Но я его успокоил, объяснил ему, что вы тут в безопасности. Иначе мы поступить не могли… Вы же согласитесь со мной: в таком положении мы все оказались – нас вынудили обстоятельства!

Дангуоле ему поддакнула: да, да, обстоятельства…

– Вот я и сказал, в подобных обстоятельствах церковь иначе поступить не может. Надеюсь, он понял, о какой церкви шла речь. Я боюсь, как бы он не подумал, что вы находитесь в Крокене, в крокенской церкви… Он долго не понимал, зачем я к нему приехал. Смотрел и спрашивал: «А почему вы ко мне приехали? Решайте со своим пастором!». А потом я сослался на Анне Карен и ее мужа, ее муж – местная знаменитость, лыжник, марафонец, чемпион, он имеет своеобразный авторитет в Какерлакарвике, и тут пастор уступил, согласился… В субботу он приглашает вас к себе, хочет поговорить с вами… если я правильно понял… я уточню…

Я проводил его до машины и, пожимая руку, все-таки тихонько выразил свои сомнения: неужто правда в церковь полицейские не могут войти и забрать нас?.. неужели правда достаточно сидеть нам в кирке и никто нас не тронет?.. или на всякий случай мелом круг начертить, как Хома Брут?..

– Круг? Мелом? Зачем? Ах, это ваше воображение разыгралось… Нет, нет, не бойтесь, в церковь – полиция – никогда. Полиция никого не может забрать из церкви. Вы тут в полной безопасности, в полной безопасности… Ничего не бойтесь! До скорой встречи! Договорюсь с пастором и…