Хюго Клаус - Избранное - Сборник

Сандра не слушала. Еще меньше слушал сидевший рядом с ней старик с увядшей гвоздикой в петлице, он спал, время от времени у него из носа сползал лучик крови, он втягивал его обратно, он упирался локтем Сандре в бедро, однако это, судя по всему, не причиняло ей ни малейшего беспокойства.

Ван Вагерен был высоким и огненно-рыжим, он перекатывал нефламандские «р», напичкав свою речь эпитетами, противоречащими друг другу. Извлекши из закоулков истории Битву Золотых Шпор, он провел параллель между 1302 годом и сегодняшним днем и клятвенно заверил слушателей, что современная борьба продиктована той же, что и в те давние времена, необходимостью. Учитель уже около часа — с тех пор как он поговорил со стариком и помог ему полить цветы — чувствовал себя скверно. Конечно, все это было забавно, но эта атмосфера проклятия и памяти об этом проклятии и почитание погибшего Граббе, царившие в Алмаутском доме, оседали у него в суставах, как вирус гриппа, и он поймал себя на том, что он, сидя на твердом неоготическом стуле под ясным взором Сандры и ее дружков, изображает сейчас кого-то другого, возможно, Граббе, вот так же сидел тот, не откидываясь на спинку стула с прямым словно свеча позвоночником, и он подумал: «Так ведут себя мужчины, когда после ковбойского фильма в зрительном зале зажигается свет, вразвалочку идут к выходу, небрежно держа на бедре руку, где должен висеть револьвер». И он был не слишком удивлен, когда после эпического поэта и мыслителя объявили его выступление. Спранге представил его как северонидерландского историка-исследователя доктора Хейрему, и он начал говорить, причем голос его утратил снисходительные или дидактические учительские интонации, сейчас он был отрывистым и звонким. Пока господа изучали его, а старик с увядшей гвоздикой в петлице проснулся и перевалился на другой бок, откатившись от Сандры, смотревшей на него (учителя) с ненавистью, он возвестил, что в его докладе речь пойдет (ему непременно хотелось обскакать ван Вагерена) о восстаниях на Побережье в 1340 году [89] Восстание на Побережье в 1340 году — имеется в виду эпизод начального периода Столетней войны, когда в 1338–1345 годах в прибрежных фламандских городах Генте, Брюгге и Ипре захватили власть ремесленники во главе с гентским нотаблем Якобом ван Артефельде. Профранцузски настроенный правитель Фландрии Людовик II Неверский бежал во Францию. Фламандские горожане заключили союз с Англией, от которой зависело благосостояние ткачей Гента, Брюгге и Ипра, так как суконные мануфактуры Фландрии работали в основном на английской шерсти. Цеховой эгоизм и местнические интересы привели к трениям, а затем и к расколу бюргерского движения во Фландрии. В 1345 году во время столкновения двух противоборствующих групп Якоб ван Артефельде был убит. . Он удовлетворенно покосился на ван Вагерена, доставшего записную книжечку и лизнувшего кончик крохотного карандаша. И тут он увидел, как Спранге подмигнул Сандре. Поставив каблук на кованую решетку вокруг очага, учитель облокотился на мраморный камин, стоя лицом к вырядившимся господам, уцелевшим в огне сражений и в память побежденного, уничтоженного и бесследно канувшего шарфюрера слушавшим скверные вирши, и его тревога разгоралась по мере того, как он блистал историческими экскурсами, обеляющими софизмами, которые, по существу, ничем не отличались от тех, коими выступавшие сотрясали воздух на партийном собрании у Директора; он стоял лицом к лицу с распаленными любопытством почитателями Граббе, готовыми истолковать каждое из его высказываний как новое откровение по поводу их кумира; они сразу же, лишь только учитель назвал тему, силой своего воображения заменили Побережье бескрайней степью, Черкасской топью, погребшей их, окруженных Вторым Украинским фронтом под командованием Конева и Пятым гвардейским танковым корпусом Ротмистрова; учитель стоял перед ними, охваченный удивлением. Хотя я и в тисках Граббе, думал он, я больше не он, во всяком случае сейчас. Я скоро забуду о нем, и хотя над ним еще порхнуло крылышко стыда за всю эту глупую затею, он прыгнул в пустоту, уцепившись за фалды вдохновения:

— Графство Фландрия, земля древних фризов [90] Фризы — германский народ, проживающий в настоящее время на севере Нидерландов и ФРГ. Впервые упоминаются римскими историками Тацитом и Плинием. В VII–VIII вв. их влияние распространялось до побережья Фландрии. Рейкел продлевает владения древних фризов до Калеса (нидерландское название французского порта Кале). от Калеса до Валхерена [91] Валхерен — название бывшего острова (теперь полуострова) в нидерландской провинции Зеландия на юго-западе Нидерландов. , вплоть до Зейланд… гряда островов, переданных в дар Баудевейну Железному [92] Баудевейн Железный (именуемый также Баудевейном I с Железной Рукой, умер в 879 г.) — каролингский граф из Западной Франции и основатель династии графов Фландрии благодаря своей романтической женитьбе на дочери франкского короля Карла Лысого (823–877) Юдифи, которую он похитил в 826 году. При посредничестве папы Николая I Баудевейн I помирился с тестем и стал наместником земель между Шельдой и Северным морем, положив таким образом начало династии графов Фландрии. Карлом Лысым… военная мощь против нормандцев… хребет между германскими и романскими народами… родимое пятно (некоторые называют это славой) их феодально-милитаристского происхождения… Фландрию предложили Роллону [93] Роллон, или Роберт (ум. 931) — нормандский викинг и морской пират. Изгнанный из Норвегии, он опустошил побережье Фрисландии и Зеландии, затем, спустившись до устья Сены, пытался захватить Париж. Укрепившись в районе Руана, Роллон захватил прилегающие земли, и в 911 году король Франции Карл Простак был вынужден признать его владетельным герцогом Нормандии. , он уже и так высадился там, но он не пожелал владеть ею, места ему показались слишком болотистыми, и он предпочел Нормандию… убожество нашего престолонаследия по линии женщин, на которых женились инородцы… — он только начал, только соорудил предмостное укрепление, дабы создать прочную базу для дальнейшего изложения; а собственно изложение — уничижительное, обвинительное, бьющее по нервам — только должно было начаться, как он споткнулся о слово «инородцы» и забуксовал, слово это неподвижно зависло в воздухе, и он увидел, как оно источает яд тем смыслом, которого он совсем не желал, он заметил, как слово «инородцы» распухает, зреет нарывом среди них, этих представителей чистой расы, этих истинных фламандцев, и у него перехватило дыхание. Спранге внимательно смотрел на него, пока учитель не отвел глаз, Сандра вопрошала взглядом. В зале повисла тишина. Учитель представил себе, как она лежит раскинувшись в комнате Граббе, ее пальцы скользят по бедрам с бледными пятнышками оспин, забираются в курчавые нежные каштановые волосы, складывающиеся в гребешок, как она внезапно вскакивает, недовольство искажает ее губы; слово «инородцы» бросило блестящую нейлоновую сеть между ними.