Ирвин Шоу - Богач, бедняк... Том 1

Глоток шампанского обжег ей горло.

– Мне ты нравился больше, когда шутил, – сказала она.

– То же могу сказать и о тебе, – спокойно ответил он. – Но тем не менее в этом мрачном деле есть и своя светлая сторона. Я добиваюсь сейчас развода. Женушка нашла себе другие развлечения, когда ее муженек играл в солдатики в Европе.

– Где же сейчас она, твоя жена? – Слова с трудом вырывались у нее изо рта, словно налились свинцом. Чепуха, абсурд, подумала она. Ведь мы знакомы всего несколько часов.

– В Калифорнии, – сказал он. – В Голливуде. Кажется, я чокнулся на артистках.

Далеко, по существу, на другой планете. Там – раскаленные солнцем пустыни, непреодолимые пики высоких гор, пахнущие фруктами плодородные долины. Прекрасно. Ах, как все же необъятна эта Америка!

– Сколько лет ты женат?

– Пять.

– И сколько тебе все же лет?

– А ты обещаешь не бросать меня, если узнаешь правду?

– Не пори чушь! Ну, сколько же?

– Двадцать девять, черт бы их побрал! Боже!

– Тебе можно дать не больше двадцати трех. – Гретхен удивленно покачала головой. – В чем же секрет твоей молодости?

– В пьянке и безалаберной жизни, – пояснил Вилли. – Мое лицо – мое несчастье. Я выгляжу как мальчишка, рекламирующий детскую одежду в магазине «Сакс». Женщины, которым двадцать два, стыдятся показываться со мной на людях, в общественных местах. Когда я получал звание капитана, командующий нашей авиагруппой сказал: «Вилли, вот тебе золотые звезды за то, что ты весь этот месяц вел себя примерно в школе». Может, отрастить усы?

– Вилли Эбботт, – официально обратилась к нему Гретхен. Его притворная юность вселяла в нее уверенность. Она с отвращением сейчас вспоминала пожилую, доминирующую зрелость Тедди Бойлана. – Чем ты занимался до войны? – Ей хотелось знать всю его подноготную. – Откуда ты знаешь Бейарда Николса?

– Я работал на него в паре шоу. Я постоянно нахожусь под обстрелом зениток. Я занимаюсь самым отвратительным бизнесом в мире. Я – агент по рекламе. Хочешь, моя девочка, чтобы твоя рожица появилась в газете? – Она не испытывала к нему никакой неприязни. Если ему хотелось выглядеть старше своих лет, то вовсе не обязательно отращивать усы. Пусть почаще говорит о своей профессии. – Когда меня призвали в армию, мне казалось, что я наконец навсегда распрощался со своим ремеслом. Но они там, заглянув в мое личное дело, отправили меня в отдел по общественным связям. Меня нужно арестовать за то, что я работаю под офицера. Еще шампанского? – Он наполнил их бокалы, и его пальцы, пожелтевшие от никотина, мелко дрожали на стекле бутылки.

– Но ведь ты был в других странах. Ты летал, – сказала она. Во время их первого ланча он много рассказывал им об Англии.

– Всего несколько боевых вылетов. Их хватило, чтобы получить Авиационную медаль1, чтобы в Лондоне не чувствовать себя неуютно, словно голый на улице. По сути дела, я там был пассажиром. Я восхищался другими, теми, кто на самом деле умел воевать.

– Все равно, тебя ведь тоже могли убить. – Его мрачное настроение не нравилось Гретхен, и она пыталась вывести его из этого состояния.

– Я слишком молод, полковник, и мне еще рано умирать! – Широкая улыбка заиграла у него на губах. – Ладно, кончай с этими пузырьками. Нас уже ждут. А это далеко, на другом конце города.

– Когда ты демобилизуешься из ВВС?

– Сейчас я в бессрочном отпуске, – объяснил он. – Я ношу военную форму, потому что в ней меня бесплатно пропускают на представления. К тому же дважды в неделю я должен посещать госпиталь на Стейтен-Айленд, там я прохожу курс терапевтического лечения травмы позвоночника. И никто там не поверил бы, что я на самом деле капитан, не будь у меня на плечах погон.

– Курс лечения? Тебя что, ранили?

– Не совсем. Просто мы совершили безрассудную посадку, и нас несколько раз подбросило. Я перенес операцию на позвоночнике. Лет через двадцать буду всем говорить, что это шрам от немецкой шрапнели. Ну, ты все выпила, как и подобает хорошей, послушной девочке?

– Да, – ответила Гретхен, – все. – Где только нет этих раненых? Арнольд Симмс в своем бордово-красном халате сидит рядом с ней на столе в комнате отдыха и глядит на свою изуродованную ступню, понимая, что теперь он уже никогда не побегает. Тэлбот Хьюз, с изувеченным горлом, тихо, без слов, умирает на своей кровати в углу палаты. Ее отец, охромевший на другой, предыдущей войне.

Вилли заплатил за выпивку, и они вышли из бара. Гретхен только удивлялась, как это он может с больной спиной ходить и держаться как струна.